«Весь мир возмутился бы, если бы посадили в тюрьму Эйнштейна»

«Страстный ученый» 

Ксения Петрова — ученая из России, работающая в Гарвардской медицинской школе. Она занималась изучением начальных этапов деления клеток, стремясь раскрыть причины клеточных повреждений при старении и болезнях. До переезда в США девушка работала в Институте генетической биологии в Москве и в Московском центре генетики. 

Петрова участвовала в антивоенных митингах после начала полномасштабного вторжения России в Украину и открыто высказывалась в соцсетях, например, оставила несколько ссылок на антивоенные видео и петицию с требованием отправить Владимира Путина в отставку. Тогда же, в 2022 году, она эмигрировала.

Девушка никогда не скрывала своих взглядов: в разговоре с The New York Times она вспоминала, как на одном из собеседований в российский геномный центр ее попросили пообещать, что она не будет публиковать посты с критикой Путина в социальных сетях, и она отказалась.

«Я думаю, что в каждой стране ученые выступают против авторитарного правительства», — сказала она.

Ее мать — специалистка по радиосвязи, а отец — программист, рассказал NYT близкий друг семьи Владимир Мазин. Он описал Петрову как «страстного ученого»:

«Ксения — одна из тех людей, которые действительно заинтересованы в получении новых знаний, в открытии чего-то, что не было известно ранее, — сказал он. — Вот что ее интересует. Всё остальное — второстепенно».

Обвинение, построенное на сообщениях в чате. Что случилось на границе 

В феврале Петрова прилетела в бостонский аэропорт из Франции после отпуска. По прибытии сотрудники таможенной и пограничной службы остановили ее и отвели в зону вторичного досмотра. В ее сумке обнаружили коробку с эмбрионами когтистых лягушек, подлежащих декларации при ввозе в США. Эти образцы она привезла по просьбе своего научного руководителя в Гарварде — ведущего научного сотрудника кафедры системной биологии Леонида Пешкина.

Как рассказывает The New York Times, Пешкин сотрудничает с лабораторией в Париже, где ученые разработали метод получения сверхтонких срезов эмбриона лягушки, который может значительно ускорить работу лаборатории в Гарварде. В разговоре с «Новой-Европа» Пешкин уточнил, что статья об этом методе еще не опубликована в научном журнале. Несколько раз французские коллеги пытались отправить образцы эмбрионов по почте, но они размораживались по пути и прибывали слишком поврежденными для использования.

Петрова, как говорят американские следователи, сначала отрицала, что везет биологические материалы, но затем призналась в этом и сказала, что не знала точно, нужно ли их декларировать. 

По данным Минюста США, из переписки в телефоне Петровой следует, что она обсуждала этот вопрос со своим коллегой, который сообщил ей, что лягушек необходимо декларировать. Собеседник спросил Петрову, как она рассчитывает пройти таможню с биологическими образцами, на что она пошутила: «Пока нет плана. Я не смогу их проглотить», — утверждает следствие.

Изначально Петрову обвинили в контрабанде (до 20 лет тюрьмы), а Служба иммиграционного и таможенного контроля США (ICE) аннулировала ее визу и начала процедуру депортации. Однако ученая объяснила, что уехала из России по политическим причинам и что в случае возвращения ей грозит арест. 

В итоге ее перевели в депортационную тюрьму — сначала в штате Вермонт, а затем в город Ричвуд, Луизиана. Там она содержалась вместе примерно с 90 иммигрантками, в основном нелегально прибывшими из Центральной и Южной Америки. В ожидании слушания она читала книги об эволюции, развитии клеток и мейозе.

Петрова почти четыре месяца находилась под стражей, ее выпустили под залог. Затем, 26 июня, жюри присяжных в Бостоне предъявили ей новые обвинения — в даче ложных показаний и сокрытии фактов от следствия. По этой статье ей грозит еще до пяти лет лишения свободы. Сейчас Петрова находится в Бостоне и ожидает уголовного суда. Первое слушание еще не назначено. 

Адвокат Петровой Григорий Романовский, с которым поговорила «Новая-Европа», считает, что в обвинениях против ученой присутствует политическая составляющая:

— Обвинения в контрабанде обычно предъявляются, когда человек либо ввозит заведомо запрещенный товар (например, наркотики), либо пытается уклониться от уплаты таможенных пошлин. В случае Ксении отсутствуют оба элемента. Даже если предположить, что она технически нарушила правила, не задекларировав исследовательские образцы, максимальное наказание — административный штраф, аналогичный тем, что выписывают за незадекларированное яблоко в багаже.

Что думают о сути обвинений ученые?

Утверждения о том, что Петрова перевозила «эмбрионы лягушек» в США, вводят в заблуждение, заявил в разговоре с «Новой-Европа» биотехнолог и вирусолог Майкл Уэст, который дал показания в защиту Петровой в суде. По его словам, это не живые биологические материалы, а скорее крошечные клеточные кластеры, подготовленные для научного исследования, которые были химически инактивированы, инертны и безопасны:

— Если бы кто-то был в кожаных туфлях при въезде в Соединенные Штаты и этого человека затем арестовали бы за перевозку «сельскохозяйственных животных» без их декларирования, разве мы все не согласились бы, что это вводит в заблуждение? Если бы кто-то пронес через таможню книгу в мягкой обложке и был обвинен в уголовной контрабанде «кленовых деревьев», разве здравый смысл не подсказал бы вам, что это было бы вводящим в заблуждение утверждением? — рассуждает он.

Образцы, которые Петрова ввозила в Соединенные Штаты, не имели коммерческой ценности и были подготовлены для перевозки, чтобы гарантировать, что они не представляют никакого риска для безопасности, подчеркнул вирусолог.

Обвинение в контрабанде абсолютно не выдерживает критики, согласен коллега Уэста, профессор Лев Ямпольский, который присутствовал на предварительном слушании по делу Петровой: 

— Контрабанда предполагает либо намерение продать товар, чего в реальности не было, либо ввоз продукта, требующего специального разрешения. Но ни одно федеральное агентство, регулирующее ввоз биоматериалов, не требует разрешения на импорт эмбрионов лягушек, — сказал он в разговоре с «Новой-Европа».

На заседании судья назвал случай Петровой беспрецедентным, вспоминает Ямпольский: по сути, это ошибка в декларации, и даже в серьезных случаях такое карается штрафом в $500, а не месяцами тюрьмы и обвинениями с огромными сроками.

Дело Петровой — давление на Гарвард?

В последние месяцы администрация президента США Дональда Трампа усилила давление на американские университеты. В частности, федеральное правительство потребовало от Гарварда провести реформы для борьбы с антисемитизмом и изменить политику по приему студентов. Однако руководство университета решило дать этому отпор и немедленно лишилось государственного финансирования на сумму более чем в $2 миллиарда. 

Профессор Лев Ямпольский видит здесь прямую связь: по его мнению, дело Петровой, сотрудницы Гарварда, — часть общего давления на университет.

— Не знаю, связано ли это с открытой войной между администрацией Трампа и Гарвардом. Петрову задержали в феврале, когда конфликт еще не был публичным. Возможно, таможенники получили инструкции особо досматривать багаж сотрудников Гарварда? Может, совпадение, но лично я не сомневаюсь в том, что всё напрямую связано, — сказал он.

Удержание федеральных грантовых средств чрезвычайно пагубно для продвижения медицинских технологий, подчеркнул вирусолог Майкл Уэст: это не может быть оправданно с гуманитарной точки зрения, потому что задержки в исследованиях и разработках почти наверняка приведут к ненужным человеческим страданиям и смерти.

С учеными согласен и адвокат Петровой Григорий Романовский: по его словам, невероятно агрессивный настрой госорганов, скорее всего, связан с глобальной войной против Гарварда и научной средой в целом.

— сказал он.

Как дело Петровой повлияло на научное сообщество в США

Новость о деле Петровой заставила содрогнуться обширное сообщество ученых, которые иммигрировали в Соединенные Штаты, сообщила The New York Times. Представители научного сообщества США, с которыми поговорила «Новая-Европа», подтверждают тревожные настроения: все «в панике», боятся преследований со стороны властей и считают дело Петровой «сфабрикованным».

Работа в Гарвардской лаборатории застопорилась, рассказал NYT научный руководитель Петровой Леонид Пешкин. По его словам, когда он обращался к коллегам с просьбой поддержать Петрову, многие признались, что боятся это делать, поскольку они тоже находятся в стране по временным визам.

О возросшем уровне страха в научном сообществе рассказал и профессор Лев Ямпольский: по его словам, ученые всю жизнь ввозили в США биологические материалы: и те, что требуют разрешения, и те, что нет. Но «теперь, конечно, никто этого делать не будет», признался он в разговоре с «Новой-Европа».

Профессор подчеркнул: раньше он никогда не сталкивался с тем, чтобы на границе Штатов при досмотре проверяли переписки в телефоне и тем более заводили на основе этого уголовные дела:

— В России это сплошь и рядом. В Америке никогда такого не было! Хотя формально таможенник имеет право досмотреть электронное устройство — файлы на самом устройстве. Но не в облаке. Чтобы туда залезть, нужно или твое добровольное согласие, или судебный ордер. 

— признался он.

Преследование Петровой противоречит интересам народа США, считает вирусолог Майкл Уэст: «глупо и позорно» заключать в тюрьму молодых медицинских исследователей, стремящихся победить самые разрушительные человеческие болезни, заявил он в разговоре с «Новой-Европа».

Многие иммигранты, въехавшие в Соединенные Штаты, внесли большой вклад в развитие науки и технологий, получали Нобелевские премии за революционные открытия, отметил Уэст. По его словам, тысячи трудолюбивых ученых, таких как Петрова, тихо трудятся за кулисами, чтобы воплотить технологические гипотезы в реальность:

Надеюсь, что мир признает ее вклад и поможет ей вернуться к активным исследованиям и разработке новых методов лечения для тех, кто так отчаянно в них нуждается, — подытожил Майкл Уэст.

По словам адвоката Петровой Григория Романовского, ученая всё еще приходит в себя после четырех месяцев «в, мягко скажем, не идеальных условиях американской тюрьмы»: 

— При этом Ксении удалось сохранить удивительный оптимизм, чувство юмора и веру в людей — во многом благодаря письмам поддержки и вниманию со всего мира, — сказал защитник в разговоре с «Новой-Европа».

Коллеги Петровой надеются, что суд встанет на ее сторону. Сама ученая беспокоится, что, когда ее процесс закончится, она больше не сможет работать на прежнем уровне: 

«Даже если меня освободят, я буду чувствовать себя гораздо менее безопасно. Конечно, это повлияет на мою эффективность. Я буду очень бояться. А что, если меня снова арестуют?» — сказала она NYT.