В сводке американского Института изучения войны (ISW) говорится, что Россия формирует стратегический резерв из новобранцев с июля 2025 года. ISW называет ТГ-канал «Дети Арбата» инсайдерским источником, «который последовательно предоставлял точные отчеты об изменениях в российском военном командовании». Также ISW отмечает, что согласно данным этого ТГ-канала в период с начала 2025 года по 15 сентября в среднем контракт подписывало примерно 7900 новобранцев в неделю, или 31 600 в месяц.

«Инсайдерский источник заявил, что некоторые из этих новобранцев присоединяются к стратегическому резерву, который Россия формирует с начала июля 2025 года, — сообщает ISW. — Источник не уточнил, сколько новобранцев идет в стратегический резерв, а не на линию фронта в Украине.

Изменения в российской тактике на поле боя за последние несколько месяцев, вероятно, частично способствовали снижению уровня потерь. Российские войска проводят нападения в небольших пехотных группах и все чаще используют тактику проникновения малых групп, которая направлена на поиск и использование слабых мест и дыр в недостаточной обороне Украины».

Сообщения о том, что Россия создает стратегический резерв, также, по словам аналитиков ISW, указывают на то, что Кремль не заинтересован в прекращении войны против Украины, но по-прежнему привержен достижению военных целей на поле боя. И, возможно, даже готовится к конфликту с Организацией Североатлантического договора (НАТО).

Владимир Путин неоднократно выдвигал теорию победы, которая предполагает, что российские войска смогут делать медленные, ползучие успехи на поле боя на неопределенный срок, что позволит России выиграть войну на истощение против Украины.

«Сообщенное решение создать стратегический резерв и не развертывать всех новобранцев на передовой указывает на то, что Путин и российское военное командование довольны текущими темпами продвижения, — считают аналитики ISW. — Сообщение о создании стратегического резерва говорит о том, что Россия планирует эскалировать наступательные операции в Украине в ближайшей и среднесрочной перспективе, а не прекратить войну. Россия также может наращивать свой стратегический резерв в рамках более широкой подготовки Кремля к возможному конфликту между Россией и НАТО в будущем. Особенно по мере того, как Россия активизирует свои молодежные военно-патриотические программы, направленные на вербовку российской молодежи в армию в ближайшие годы».

Российские реалии 

«В целом в озвученных данных по набору контрактников ничего нового нет, — рассказывает “Новой-Европа” военный обозреватель Давид Шарп. — И раньше было известно о том, что примерно 1 тысяча человек подписывает контракт каждые сутки. Это даже ниже темпов 2024 года. Источники ТГ-канала “Дети Арбата”, на которые ссылаются журналисты, не называют пропорции, в которой часть контрактников из общего числа записавшихся на службу пойдет в резерв. Российская армия, очевидно, испытывает сейчас трудности с количеством личного состава. Не случайно в боевых действиях участвуют иностранные наемники, которым за это платят огромные деньги. Естественно, что резервы создаются.

«В идеальном мире стратегический резерв должен существовать всегда, — говорит “Новой-Европа” военный исследователь Кирилл Михайлов. — Наиболее известный пример, когда его отсутствие стоило проигрыша всей кампании, — поражение Франции в 1940 году. Или, ближе, наступательные операции армии России в Украине 2022 и 2024 годов. Поэтому необходимость резерва должна быть понятна даже российскому командованию. Другое дело, есть ли реальные возможности и реализуются ли они. Ну и, конечно, в Украине такой резерв нужен не меньше, чем где-то еще. Собственно, в ВСУ уже создаётся такой оперативно-стратегический резерв в виде Штурмовых войск, и это несмотря на хроническую нехватку личного состава в линейных подразделениях».

«В российской армии резерв в широком смысле, который кто-то может назвать “стратегическим”, составляют резервисты и запасники (в России с появлением механизма БАРС эти два понятия по факту разделены), — рассказывает “Новой-Европа” приглашенный научный сотрудник Школы права и дипломатии им. Флетчера при Университете Тафтса (США), эксперт по международной безопасности и обороне Павел Лузин. — Далее резерв составляют все пригодные к военной службе и не служившие граждане. Правда, в нынешних российских реалиях есть еще один резерв в наличии, помимо резервистов и запасников, — это солдаты-срочники.

Агрессии не будет? 

«На поле боя резервом являются те силы, которые находятся на ротации в тыловых районах и/или в данный момент не участвуют в активных боевых действиях (например, находятся на неактивных или малоактивных участках фронта, на второй/третьей линии и т. д.), — объясняет Павел Лузин. — Можем ли мы представить, что часть сил, находясь с лета на ротации и пополняясь новыми контрактниками, не возвращается по мере восстановления боеспособности в бой, а накапливается для каких-то целей? Разумеется, можем.

«Специалисты ISW и эксперты имеют право на свою оценку. Но я с ней во многом не согласен, — говорит Давид Шарп. — У меня большие сомнения в желании России развязывать войну со странами НАТО. В течении последних лет Россия последовательно оголяет свои границы с НАТО, забирая оттуда все возможные ресурсы в Украину. Безусловно, в тылу формируются новые части и соединения. Но все они направляются на украинский театр военных действий. Мне сложно представить, что в то время, когда в армию РФ набираются иностранные граждане за большие деньги, их будут собирать в резерв в ожидании войны с НАТО. Маловероятно, что Путин боится нападения страны Североатлантического альянса. Сам он, на мой взгляд, не решится на такое нападение в ближайшей перспективе. Иначе при подготовке к войне должны создаваться наступательные группировки у границ стран — потенциальных жертв нападения. Так в феврале 2022 года невооруженным глазом было видно, как накапливаются российские войска у территории Украины. Сейчас ничего подобного не наблюдается».

Давид Шарп напоминает, что российские военные уже более года не могут захватить город Покровск, более полутора лет — Часов Яр. В такой ситуации представить себе военную агрессию в отношении стран Североатлантического договора, по мнению эксперта, крайне сложно.