Министр транспорта Роман Старовойт, накануне отправленный Путиным в отставку, покончил с собой. Это самое громкое политическое самоубийство России после 1991 года.

В системе, выстроенной за четверть века путинизма, чиновники уровня министров в худшем для себя сценарии отправляются в почетные отставки и лишь в единичных случаях заканчивают свою карьеру в тюрьме (Алексей Улюкаев и Михаил Абызов).

Система Путина до последнего времени работала под пропагандистским лозунгом «Своих не бросаем». Только распространялся он не на солдат, сидящих в окопах украинской войны, и не на русскоязычных жителей соседних стран, а на высокопоставленных участников команды диктатора. С определенного уровня доступа к Кремлю лояльность гарантировала личную неприкосновенность, а заодно и способность участника системы защитить свою семью и капиталы.

С другой стороны, публичная критика или попытка бежать из России могла превратить представителя политической элиты в предателя в глазах диктатора. Система неформальных договоренностей предполагала, что таких людей можно уничтожать, как было показано на примере Александра Литвиненко и Сергея Скрипаля. Поэтому даже после 2022 года российская политическая элита предпочла деятельную или пассивную покорность радикальному курсу Путина в надежде на сохранение существующих правил игры.

Ни один чиновник уровня Старовойта не подал в отставку после начала войны. Свою роль в этом сыграла убежденность в том, что диктатор не преследует своих людей, тесно переплетенных с системой власти клиентскими и коррупционными отношениями.

После того как труп отставного министра Старовойта найден с простреленной головой, остальным участникам предприятия Путина придется заново задуматься над личными перспективами. Не так важно в данном случае, был ли уход Старовойта из жизни добровольным или же ему помогли, посоветовали.

Пропаганде будет выгодно представить дело так, что у одного конкретного министра просто сдали нервы, да и вообще говорить об этом поменьше. Но в «московских гостиных» (вульгарный термин Симоньян фиксирует самое популярное медиа в закрытой диктаторской системе) и в чатах в Signal будут вести совсем другие разговоры. Что конкретно угрожало бывшему министру, почему он принял такое решение (или это решение приняли за него) и кто станет следующим?

Наиболее правдоподобная версия событий пока состоит в том, что Старовойт испытал чувства, несовместимые с жизнью, после того как на него дал показания Алексей Смирнов, бывший губернатор Курской области и преемник самого Старовойта на этой должности, находящийся в следственном изоляторе за растрату бюджетных средств на строительстве оборонительных сооружений.

Карьера Смирнова на посту губернатора была скоротечной: он получил свой пост в 2024 году, за несколько месяцев до атаки ВСУ на регион, и лишился его спустя полгода, когда украинская армия по-прежнему контролировала Суджу и прилегающие районы. В свою очередь, Старовойт руководил Курской областью с 2018 года, и в тот момент это был быстро развивающийся сельскохозяйственный регион с прекрасным коррупционным потенциалом. В 2022 году судьба Курска резко сменилась, а карьера Старовойта оказалась в центре внимания диктатора: формально, получив должность министра транспорта в 2024 году, губернатор ушел на повышение.

Старовойт мог вслед за Абызовым, Улюкаевым или Тимуром Ивановым, чиновником рангом пониже, входящим в клиентеллу Сергея Шойгу, получить свои 10–12 лет тюрьмы, работать в колонии библиотекарем и, когда про него все забудут, выйти по УДО заметно раньше назначенного срока. Однако он предпочел избежать встречи со следователями (или это решение приняли за него другие люди) и остаться молчаливым свидетелем строительства несуществующих укреплений на границе с Украиной. Таким образом,

Эти люди вместе со своими губернаторами и министрами казались совершенно неприкосновенными в путинской системе. Теперь Старовойт намекнул, что в этом есть сомнения. Если это так, паника охватит политическую элиту. Если наш Левиафан больше не гарантирует права на жизнь, то для чего же все жертвы, которые были принесены этой элитой, в особенности за последние три года? К чему отказываться от капиталов и недвижимости на Западе, если закончишь, как Старовойт?

Сезон политических самоубийств в последний раз открывался на родине в августе 1991 года, когда покончили с собой участники провалившегося путча: министр внутренних дел Борис Пуго, маршал Сергей Ахромеев, а также несколько их подчиненных. После смерти Старовойта от внезапного сердечного приступа прямо после совещания в Минтрансе скончался молодой сотрудник ведомства Андрей Корнейчук.

Роман Старовойт вряд ли вписывается в образ советского офицера, обесчещенного обвинениями в коррупции, которые против него выдвинуты. Возможно, российскую политическую элиту наконец-то настигла война, на которую она работала три с половиной года. В отсутствие других выходов из «сложившейся геополитической ситуации» найден выход Старовойта.

Западная пресса тем временем пишет о «синдроме внезапной русской смерти» на примере десятков топ-менеджеров российских госкомпаний, чья жизнь оборвалась после 2022 года. Последний пример — 62-летний вице-президент «Транснефти» Андрей Бадалов, 4 июля упавший с 17-го этажа здания на Рублевском шоссе.