«Выстрел в спину»

В начале мая Кремль стал получать тревожные сигналы о том, что представительство иностранных лидеров на юбилейном параде победы может оказаться не столь обширным, как хотелось бы. Первым заболел, поставив под вопрос поездку в Москву, премьер Словакии Роберт Фицо. Вторым, спустя несколько дней, недомогание почувствовал президент Сербии Александр Вучич. Будучи в тот момент в США, он даже отменил все дальнейшие встречи и вернулся на родину. Впрочем, в итоге до Красной площади добрались и тот, и другой. «Я дал президенту Путину слово, что буду здесь сегодня, и выполнил обещанное», — подчеркнул тогда Вучич.

Весь майский визит сербского лидера выглядел как жест политической верности Москве — особенно на фоне того, что руководство ЕС «настоятельно советовало» европейским политикам не участвовать в празднованиях в российской столице. Владимир Путин смелость Вучича оценил: при журналистах похвалил его за стойкость перед лицом тех, кто «пытался отговаривать [от поездки] и создавал логистические проблемы [страны Балтии не дали самолету Вучича разрешение на пролет. — Прим. ред.]».

На этом фоне удивительно, что уже 28 мая в Москве заговорили о «выстреле в спину» со стороны Сербии, хотя никаких громких актуальных поводов для этого не было. С обвинениями выступили не в Кремле, а в Службе внешней разведки (СВР). Там рассказали, что оборонные предприятия Сербии поставляют бое­припасы Киеву, применяя «нехитрую схему с использованием фальшивых сертификатов конечного пользователя и стран-посредников», где происходит финальная сборка из сербских комплектов. В числе по­средников СВР назвали «страны НАТО, прежде всего Чехию, Польшу и Болгарию», но добавили: «В последнее время задействуются также экзотические варианты с привлечением аф­риканских государств».

Еще более удивительно оказалось то, что менее чем через месяц, 23 июня, СВР повторила обвинения, выпустив новое заявление о том, что сербские ракеты и снаряды «убивают российских воен­нослужащих и жителей населенных пунктов России».

На это же указывали и формулировки вроде: «Многие столетия общая вера объединяла сербский и русский народы и поднимала на совместную борьбу с нашими вра­гами. Вызывает сожаление, что сейчас эти традиции дружбы и взаимопомощи перечеркиваются жаждой наживы и трусливой многовекторностью».

Балансирование на грани

Упомянутая СВР многовекторность действительно лежит в основе внешней политики Сербии. Концепция была сформулирована еще в 2009 году, при президенте Борисе Тадиче. Суть ее в том, что республика движется в ЕС, но при этом стремится к стратегическому партнерству с США, Китаем и Россией. В целом концепция действует до сих пор, даже несмотря на то, что с февраля 2022 года балансировать стало значительно сложнее.

Так, представители Запада критикуют Вучича не только за участие в параде Победы, но и за другие встречи с Путиным, за неприсоединение к санкциям и отказ подписываться под многосторонними резолюциями с осуждением Москвы. Российскую же сторону раздражают заявления Вучича о дружбе с Украиной и поддержке ее территориальной целостности, встречи с президентом Владимиром Зеленским (в том числе в Киеве), оказание украинцам финансовой помощи и готовность вкладываться в послевоенное восстановление страны.

Иногда балансирование Сербии доходило до абсурда. Один из примеров — голосование по резолюции Генассамблеи ООН с осуждением России в феврале 2025 года. Сербия проголосовала за документ, после чего Вучич сразу заявил, что это была ошибка: следовало воздержаться. Произошедшее он объяснил своей усталостью и нехваткой времени на то, чтобы разобраться.

Однако в целом Белград успешно лавировал между двумя огнями — настолько, что даже периодически возникавшая тема поставок сербских вооружений Украине не вызывала серьезных последствий. Так, еще в 2019 году выяснилось, что минометные снаряды с сербского завода Krusik могли обходными путями попадать в ВСУ и затем использоваться в ходе боевых действий в Донбассе.

После начала полномасштабного российского вторжения в 2022 году стали появляться всё новые фото- и видеодоказательства использования Киевом сербского вооружения и боеприпасов. В частности, 30 декабря 2023 года снаряды калибра 122 мм упали на центр Белгорода. На осколках были найдены следы, указывающие на сербское происхождение. Эпизод повторился в феврале 2024 года.

Самым же громким ударом по имиджу Сербии как нейтральной страны стала утечка секретных материалов Пентагона весной 2023 года. Подтвердилось, что Белград через цепочку посредников отправлял Киеву партии боеприпасов. В июле 2024-го газета Financial Times подсчитала, что объем экспорта боеприпасов из Сербии, которые поступили в Украину через третьих лиц, мог составить примерно 800 млн евро.

В России вся эта информация не осталась незамеченной, но комментировали ее максимально сдержанно. Это, отмечали российские дипломаты, лишь «некие гипотетические предположения», которые были «незамедлительно дезавуированы официальным Белградом» и никак не помешали развитию отношений двух стран в «координатах стратегического партнерства».

Именно поэтому некоторые западные эксперты сочли заявления СВР проявлением того, что Вучич потерял способность сохранять баланс. Однако это не единственное возможное объяснение происходящему.

Давление улиц

Сербский политолог Александар Джокич в разговоре с «Новой-Европа» выразил мнение, что упомянутая СВР «многовекторная внешняя политика в первую очередь зависит от уровня стабильности режима»: если всё хорошо, то иностранным державам сложнее навязывать жесткие требования. Так что, отмечает эксперт, совсем не случайно жесткое заявление из Москвы прозвучало именно сейчас.

По словам Джокича, «режим Вучича сильно ослаблен» из-за массовых протестов, которые с той или иной степенью активности продолжаются с ноября прошлого года. Они начались из-за обрушения крыши на вокзале Нови-Сад: общество тогда обвинило власти в преступной халатности. Постепенно к протестам присоединялись всё более широкие слои, а список их требований ширился. Так, сейчас едва ли не ключевую роль в манифестациях играют студенты. Они, а также другие участники акций требуют отставки правительства и досрочных выборов. Только 28 июня, по данным МВД, в оппозиционной акции в Белграде приняли участие около 36 тыс. человек. Манифестанты считают, что их было в четыре раза больше.

Научный сотрудник Берлинского центра Карнеги по изучению России и Евразии Максим Саморуков согласен, что «ситуация напряженная и значительная часть сербского общества уже не готова видеть Вучича президентом». Но, добавляет он, «пока никакого выхода из этого противостояния не видно»: манифестанты не могут противопоставить властям ничего, кроме «очень рыхлых, идеологически разрозненных» протестов и перекрытий улиц. У них даже нет какой-то оформленной политической силы, которая могла бы выиграть на досрочных выборах, если Вучич всё-таки уступит и объявит о досрочном голосовании.

Еще один важный фактор — отсутствие явной и активной поддержки протестов со стороны ЕС, хотя общественное движение и выступает с проевропейских позиций. А без внешней поддержки добиться больших успехов протестующим будет трудно.

В свою очередь, Москва ожидаемо поддержала Вучича: 30 июня глава МИД РФ Сергей Лавров назвал Сербию «дружественным государством», выразив надежду на то, что в этот раз западные страны «не будут заниматься своими цветными революциями».

К «некорректным» аналитикам Александр Вучич, видимо, отнес философа Александра Дугина, который в тот же день заявил, что нынешнему сербскому лидеру «конец, его легитимность исчезла», а сограждане хотят, чтобы «он куда-нибудь просто сгинул».

Отвлекающий маневр

Между тем в июле давление на Вучича будет лишь нарастать. И речь не только об уже бастующих много месяцев студентах. В самое ближайшее время протесты и забастовки могут охватить также предприятия ВПК. Причина — в реакции Вучича на второе заявление СВР.

После первого пресс-релиза российской спецслужбы Александр Вучич рассказал о создании рабочей группы «для установления всех фактов» передачи вооружений Украине. При этом он отметил, что у сербских оружейников «много контрактов с американцами, испанцами, чехами и другими», но «что они в итоге делают» с сербской продукцией — «это их дело», а не Белграда.

На самом деле, это не совсем так: по данным сербских СМИ, в законодательстве прописано, что при выдаче государственными органами той или иной компании разрешения на экспортную сделку необходимо учитывать риск перенаправления вооружений третьим сторонам. Так или иначе, Вучич пообещал остановить поставки в случае, если будет доказано их попадание в Украину.

А после второго заявления, в конце июня, Вучич объявил о приостановке продажи боеприпасов за рубеж и ужесточении процедуры выдачи экспортных разрешений: «Нет больше такого, что два министра согласились и продукция пошла обычным и нормальным путем». Как пояснили затем в Минобороны, «в дальнейшем для экспорта продукции оборонной промышленности потребуется согласование не только с профильными министерствами и агентствами, но и с Советом национальной безопасности».

После этого, по словам Вучича, началось «большое давление извне и изнутри», чтобы власти разрешили отправку «одной, двух, трех… пятидесяти уже законтрактованных партий [оборонной продукции]». В ответ на его «нельзя» прозвучали и угрозы протестов и забастовок. Из подсчетов самого Вучича следовало, что ситуация может принять серьезный оборот: в ВПК страны напрямую задействованы 24 тыс. человек, косвенно — 50 тыс., а вместе с семьями — 150 тыс.

В планах Вучича — создание по решению СНБ «черного, серого и белого списков» стран-получателей оружия. Критерии пока не обнародованы, но ключевой вопрос, на который придется ответить: действительно ли заявленные конечные получатели сербских вооружений остаются конечными.

Поговоривший с «Новой-Европа» эксперт по Балканским странам Александар Джокич уверен:

Более того, к заявлениям о приостановке экспорта тоже стоит относиться с долей скепсиса. Максим Саморуков напоминает, что за годы у власти Вучич давал немало подобных обещаний, например, о приостановке участия в военных маневрах с западными партнерами, но в итоге всё по-тихому возвращалось на круги своя. Эксперт предполагает, что так произойдет и сейчас: «Тихо, без лишнего шума весь экспорт возобновится. Измениться может разве что то, что финансовые выгоды от этого будут получать какие-то другие люди».

Без обострения отношений

Максим Саморуков уверен, что, учитывая все обстоятельства — «войну в Украине, санкции против РФ и в целом углубление пропасти между Россией и Европой», — Вучич по-прежнему «проявляет чудеса гибкости» и вполне успешно поддерживает баланс. Причины же прозвучавших именно сейчас обвинений в адрес Сербии кроются совсем в другом.

Саморуков считает, что

В частности, обращает на себя внимание экс-министр обороны, бывший глава разведки Сербии Александр Вулин, который в апреле покинул пост вице-премьера страны. Вулина связывают давние отношения с главой СВР Сергеем Нарышкиным, которые продолжились и после ухода серба из власти. В июне стало известно, что Вулин возглавит сербский филиал Российского исторического общества, которое возглавляет сам Нарышкин.

«В целом я убежден, что действия России на Балканах больше направляются балканскими политиками, чем самой Россией», — отмечает Саморуков, обращая внимание на то, что публикация пресс-релизов СВР не сопровождалась ни «разгоном» этой темы российскими государственными СМИ, ни комментариями высокопоставленных официальных лиц. Если бы Москва хотела создать какие-то проблемы внутри Сербии, то, по словам собеседника «Новой-Европа», с этими обвинениями мог бы выступить кто-то уровня Шойгу, а то и сам Путин. Но этого не произошло.

То, что Москва не заинтересована сейчас в усилении давления на Белград, подтверждает и Александар Джокич. По его словам, «если Сербия в итоге займет антироссийскую позицию, для России это будет пропагандистским поражением». Кроме того, продолжает эксперт, «Кремлю невыгодно отталкивать единственную европейскую страну, которая не ввела против России санкции»: «многие российские компании действуют в Сербии», и страна незаменима «с точки зрения обхода западных рестрикций».

Крайне важны эти отношения и для сербов: Александр Вучич ранее подчеркивал, что «стоимость природного газа, поступающего в Сербию из России, составляет 60–63% от рыночной цены», — и всё благодаря ему, сербскому лидеру.

В мае он обсуждал вопрос поставок газа с Путиным. И почти сразу после этого, 23 мая, срок действия контракта был продлен на тех же условиях до 30 сентября: Сербия обеспечила себе «6 млн куб. м [в сутки] по цене 290 евро за куб. м». 30 июня стало известно, что две страны согласовали новый контракт, но подписан он будет только после 20 сентября.

Пока не известно, добилась ли Сербия того, чего хотела от Москвы: подписания контракта сразу на десять лет. Эксперты отмечали, что переговоры на этот счет были одним из «средств удержания Сербии «на коротком поводке»». То же можно сказать теперь и о заявлениях СВР.

По словам Александара Джокича, «Москва стремится дисциплинировать режим Вучича, но не разрывать связи». Заявление Сергея Нарышкина после принятых сербским лидером решений такую теорию подтверждает. Глава СВР сказал, что в России «верят заявлениям» Белграда о приостановке поставок оружия на экспорт. Но тут же добавил — видимо, чтобы сербское руководство не думало расслабляться, — что сотрудники его ведомства будут проверять, как решения Вучича исполняются на практике.