Женщины составляют лишь десятую часть от числа всех заключенных в России. На 2023 год их было больше 40 тысяч. Почти половина оказались в колонии за преступления, связанные с наркотиками. Среди тех, кто попал за решетку за насильственные преступления, подавляющее большинство были жертвами домашнего насилия.
Героиня видео «Новой Газеты Европа» Соня попала в колонию по делу о сбыте наркотиков. В монологе она рассказала о том, как устроен быт в СИЗО и колонии, что представляет из себя медицинская помощь и каково быть беременной, отбывая срок. Также Соня поделилась историями других заключенных, которые ушли на войну, проблемами, которые возникают после освобождения, и объяснила, что не так с политикой в отношении наркотиков в России.
Как ты оказалась в колонии?
Я жестко торчала и каталась с «весом» (с наркотиками — прим. ред) там, где не следовало. Задержали моих друзей — и вместе с ними меня. С собой у нас было много всего, но в дело пошел грамм мефедрона. Обстоятельства были такие, что я предпочла сказать, что это была передача третьему лицу. И мы договорились с полицейскими, что я беру покушение на сбыт на себя, а мне не делают ничего сверх этого. Для них это большая раскрываемость, а мне меньше нервотрепки и фиксированная ставка по срокам.
Кто сидит в женских колониях?
Половина контингента — это 228 (наркотическая статья — прим. ред). Другая половина — это насильственные преступления. Обычно убийство, тяжкие телесные. Причем большая часть из этого — самооборона. Мошенничество, кража — в принципе, наверное, это все. Самые страшные истории у тех, кто совершил преступления против детей. Одна женщина убила своих детей, потому что они не нравились ее сожителю. Была еще одна история, когда взяли ребенка из детского дома и снимали с ним порнографию. Была история об изнасиловании несовершеннолетней, которую предварительно накачали наркотиками. По сути, это 3-5% от общей массы заключенных.
Какое расписание на зоне?
Мы встаем в шесть утра, через 10-15 минут может быть зарядка, потом утренняя проверка — построение. Целый день шьешь, возвращаешься — построение, моешься, отбой. Кормили такими блюдами, как нечищенный овес сырой, типа каши, суп — это макароны и бульон. И сырой хлеб, который можно кинуть в стену и он прилипнет. Спят в колонии восемь часов. Если ты проснешься за пять минут до подъема и захочешь как-то почистить зубы, то этого делать нельзя, это склонность к побегу. С гигиеной все тоже было отвратительно. Горячей воды не было как таковой. Она была зимой, а летом ее не было нигде. Мыться можно было раз в неделю, туда надо было очень быстро бежать по морозу. Там очень мало места, воду дают горячую ведрами из крана. Соответственно, стоит очередь за этой водой, очередь, чтобы занять место у скамейки, где можно помыться. Стоят все вплотную. Я до сих пор помню запах огромного количества потных тел, которые стоят вплотную к тебе.
Проносят ли в женские колонии наркотики?
Я знаю пару случаев, когда что-то проносили. Все это есть только там, где смешанные СИЗО — мужские и женские. То есть обычно достают мужчины, и они могут с нами поделиться. Есть система межкамерной связи. Из окна одной камеры в окно другой камеры прокинута веревка и по ней перемещаются записки и грузы всякие. Там, где только женщины, там ничего такого нет. Тот случай, про который я знаю, когда принесли наркотики на зону, это был муж заключенной. Она употребила все сама, ее спалили, что она залипает. Ее тут же засунули в СУС (строгие условия содержания — прим. ред). Бессмысленная попытка на сутки кайфануть.
О запрете на общение между заключенными
У нас по сути не было времени друг с другом общаться. Были истории, что у меня не было даже 10 минут поговорить с каким-то конкретным человеком, потому что распорядок дня этого не предусматривает. Ты можешь максимум пять минут поговорить с кем-то, у кого совпало время перекура с твоим. Как только сотрудник колонии слышит перешептывание, он начинает орать, чтобы все заткнулись. Есть еще комната, где мы отдыхаем. Там стоят столы, где можно писать письма, и телевизор. Там нельзя разговаривать, потому что люди смотрят телевизор или пишут.
Отношения между женщинами в колонии
В первой колонии, где совсем жесть была, любые отношения строго пресекались. За этим следили, это параноидально подозревали везде. Тяжелее всего приходилось девочкам, которые еще с воли лесбиянки. И есть такая история, что отношения в тюрьме заводит определенный тип людей. Особенно, если первый раз, у них это серьезные истории. То есть одна освобождается — ждет другую. Это, по сути, единственные отношения, которые у них когда-либо были. И им особенно тяжело. Я видела, что одна такая девочка приходит из дежурки вся в слезах, рыдает. Ее спрашивают: «Что случилось?» А на нее полицейские всей толпой полчаса орали за то, что она с кем-то подержалась за руку. В другой колонии все было совершенно наоборот. Там всех повсеместно раздражали гомосексуальные пары. Заходишь в отряд, а там в каждом углу целуются — бесит. На самом деле настоящие отношения заводят только те, кто на воле тоже лесбиянки или би, а все остальные — их тоже немало — они заводят отношения просто чтобы у них были отношения. То есть это скорее ролевая какая-то штука, когда девочки в детском саду играют в отношения. Эти то же самое делают.
Оказывают ли заключенным медицинскую помощь?
У нас была история, когда завезли новую терапию (от ВИЧ — прим. ред) на зону, и у заключенных начались побочные эффекты от нее — тошнота, головная боль, понос. И люди просто стали отказываться ее пить. И это плохо сказывается на их здоровье. Многим сидеть по восемь лет и больше, и за это время плохо контролируемый ВИЧ может принести много негативных последствий для здоровья. Была история, как женщина полгода ходила в санчасть и жаловалась на боли в животе. Ей давали «Ношпу», кормили всякой ерундой полгода. А потом ее госпитализировали в больницу, где она вскоре умерла от рака с метастазами. Ей оставалось сидеть еще недолго, она скоро должна была подаваться на УДО.
Делайте «Новую» вместе с нами!
В России введена военная цензура. Независимая журналистика под запретом. В этих условиях делать расследования из России и о России становится не просто сложнее, но и опаснее. Но мы продолжаем работу, потому что знаем, что наши читатели остаются свободными людьми. «Новая газета Европа» отчитывается только перед вами и зависит только от вас. Помогите нам оставаться антидотом от диктатуры — поддержите нас деньгами.
Нажимая кнопку «Поддержать», вы соглашаетесь с правилами обработки персональных данных.
Если вы захотите отписаться от регулярного пожертвования, напишите нам на почту: [email protected]
Если вы находитесь в России или имеете российское гражданство и собираетесь посещать страну, законы запрещают вам делать пожертвования «Новой-Европа».
