Путинские кураторы экономики достаточно грамотны, чтобы понимать, что ей угрожает (почему они до сих пор во власти — «Новая-Европа» подробно объясняла). В четверг на Петербургском экономическом форуме министр экономики Максим Решетников предупредил: «Мы в общем уже, кажется, на грани перехода в рецессию». Чиновник подстраховался: это не его экспертиза, а вывод «по текущим ощущениям бизнеса». Строго говоря, рецессии (то есть падения ВВП в течение двух последовательных кварталов) в России пока нет, а есть очень скромный рост. Но, пугает министр, мы «на грани, дальше всё зависит от наших решений».

Решения же, по его мнению, должны быть кардинальными и привести к «смене долгосрочных трендов». Пока такой тренд близок к тому, что называется стагфляция: отсутствие роста при скачущих ценах. А как их сменишь, если, жалуется глава ЦБ Эльвира Набиуллина, ресурсы исчерпаны и пора думать о «некоторой новой модели роста». И один только глава Минфина Антон Силуанов полон заразительного оптимизма: «У нас плановое охлаждение». Но, заявил он, сама «модель работает».

Так считают трое экономистов, с которыми поговорила «Новая-Европа».

«Такого рода голоса всё громче и громче будут звучать: мол, выбирайте что-то одно — или война, или экономика. Будут говорить эзоповым языком, что расходы больше не тянем, ФНБ (фонд национального благосостояния) заканчивается (подробнее мы объясняли это здесь), заново его пополнять неоткуда, и всё это вещи более-менее арифметические», — сказал нам руководитель одного из российских экспертных центров.

Гнилые киты

Нынешняя экономическая модель России в основном стоит на четырех китах. Это огромные бюджетные расходы, которые главным образом уходят на нужды военно-промышленного комплекса. Это выручка от экспорта, в первую очередь — нефти и газа. Это мощная фискальная консолидация: всё, что может быть изъято в бюджет из экономики, должно быть изъято. Наконец, это «опора на собственные силы» — отказ от масштабных иностранных инвестиций и технологий и импортозамещение любой ценой с помощью Китая.

На четвертый год войны каждая из этих опор начала отчетливо гнить. Расходы бюджета (на ВПК в год тратится вчетверо больше, чем до войны, подробно мы писали об этом здесь) разогнали инфляцию, которая на конец 2024 года была на пиковом уровне 9,5%, а к середине июня в годовом выражении — 9,6%. Правда, этот показатель снижается с каждой неделей, усилиями ЦБ, который держит высокую ключевую ставку на уровне 20%, — что подавляет экономический рост.

2025 год показал, до какой степени ненадежна опора на нефтегазовые доходы: они упали, мгновенно откликнувшись на новые санкции против экспортеров и «теневого флота», а также на падение цены на нефть из-за торговых войн Дональда Трампа. За пять месяцев года выручка России от экспорта сырья сократилась на 14%, а в мае так и вообще рухнула вдвое к апрелю. В июне, правда, появился шанс наверстать, потому что из-за военной операции Израиля против Ирана цены выросли. Но неизвестно, как долго продолжится рост. Зато известно, что возможные новые санкции против теневого флота, а также снижение ценового потолка на российскую нефть (с этим пока проблемы из-за противодействия Трампа, но обсуждение продолжается) потенциально снизят доходы бюджета во втором полугодии.

Фискальная жадность властей, которым нужно пополнять бюджет, парализует экономический рост, причем там, где нет ущерба от санкций. «Новая газета Европа» недавно писала о том, что пошлины на экспорт пшеницы из России стали главной причиной подорожания хлеба. А также того, что в России стало убыточным выращивать зерно, которое востребовано на мировом рынке и на него нет торговых ограничений.

Наконец, импортозамещение и отказ от глобальных партнерств либо оставляют экономику без товаров и услуг (свои самолеты строить так и не научились), либо резко увеличивают их себестоимость (лучший пример — подорожавшие в разы автомобили). Польза Китая сводится лишь к тому, что он нарастил покупку российской нефти. А вот крупных инвестиций с Востока Москва не дождалась, как и альтернативной Западу платежной системы, участвовать в создании которой Пекин не горит желанием.

Страна на практике успешно доказала, что технологического суверенитета в современную эпоху не существует. Доказательство стоило дорого и будет стоить еще дороже», — сказал нам российский экономист.

О чём говорят министры

Что на самом деле нужно делать, чтобы появились новые источники роста взамен тех, которые исчерпаны, — для самих участников дискуссии на форуме очевидно, говорят наши собеседники. Во-первых, локомотивом экономики должно быть не государство, а частный сектор, напоминает экономист глобального банка. Вместо этого прямо сейчас власти отбирают частные активы, чтобы раздать их лояльным бизнесменам; последний пример — конфискация аэропорта «Домодедово».

Во-вторых, необходимо резкое сокращение госрасходов. В третьих — восстановление нормальных отношений с внешним миром. Но чтобы всё это случилось, дело за малым: всего-то прекратить войну и вывести войска из Украины, а именно этого Путин делать как раз и не собирается. Из того, что он сказал в среду на встрече с главами мировых информагентств, следует, что он не остановится, пока Киев не примет его условия капитуляции.

В итоге, как говорят наши собеседники, нет никаких признаков того, что ситуация в российской экономике не будет ухудшаться уже в самое ближайшее время.

Для россиян это будет означать рост бедности: цены будут расти, доходы — нет, возможностей их увеличить будет оставаться всё меньше. Особенно сильно растущие цены будут бить по наименее обеспеченным, потому что инфляция — это «налог для бедных» («Новая-Европа» подробно объясняла, почему). А для всей экономики главной бедой останется то, что «страна лишила себя возможности научно-технического прогресса, потому что наши традиционные партнеры ушли не только от нас, но и вперед», сказал наш собеседник-экономист.