Украина и Россия провели первый этап обмена молодыми пленными в возрасте от 18 до 25 лет. Об этом сообщили Минобороны РФ и президент Украины Владимир Зеленский.
В ходе переговоров в Стамбуле 2 июня представители сторон договорились о масштабном обмене всех тяжелораненых, военнопленных и заключенных до 25 лет, а также о передаче тел погибших военных в формате «6000 на 6000».
На днях возвращение первой группы военных оказалось под угрозой срыва. Глава российской переговорной делегации Владимир Мединский обвинил Украину в попытке сорвать обмен пленными и телами, заявив, что украинская группа не прибыла на место обмена. Киев отверг обвинение Москвы, указав на односторонние и несогласованные действия России.
Тем не менее 9 июня обмен все же состоялся. Количестве переданных военных пока не уточняется. По словам министра обороны Украины Рустема Умерова, в этом обмене важны именно категории, а не цифры.
За этим — не только дипломатия. По обе стороны работают люди, которые ищут пленных: принимают заявки, сверяют списки, собирают информацию там, где ее почти нет. Их работа редко видна, но именно благодаря ей многие узнают, что близкие живы, — и могут надеяться на возвращение.
«Новая-Европа» поговорила с теми, кто напрямую работает с пленными в России и Украине. Они рассказали, сколько человек подходят под критерии обмена, в каких условиях они содержатся и от чего это зависит.
«Наш выход»
«Наш выход» — общественное движение по поиску и возвращению домой военных армии РФ. «Новая-Европа» поговорила с его лидером Ириной Крыниной.
Она рассказала, что во всех пяти украинских лагерях, которые она регулярно посещает, есть отдельные блоки для тяжелораненых и тяжелобольных военнопленных. В каждом из них «находятся десятки человек, в некоторых даже ближе к сотни». Кроме этого, по ее словам, в категорию тяжелобольных могут попадать военнопленные с заболеваниями без явных физических проявлений, с такими как СПИД, гепатиты, рак или диабет.
«Также в плену достаточно много пожилых мужчин явно старше 60 лет, поэтому я думаю, что общее число тяжелораненых и больных будет значительным», — отмечает Крынина.
Ирина Крынина — лидер общественного движения «Наш выход». Фото: скриншот из видео / Telegram / @dvizhenie_nashvyhod
По ее оценке, условия содержания в целом соответствуют Женевским конвенциям. В лагерях круглосуточно дежурят врачи, тяжелораненые находятся в палатах по типу больничных. Она отмечает, что военнопленным проводят небольшие операции прямо на месте, или, если нужна помощь узкого специалиста, солдат могут доставить к нему в обычную гражданскую больницу. Также людей обеспечивают медикаментами.
«Тяжелораненые, которые не нуждаются в постоянном медицинском наблюдении, размещаются в специализированных блоках с инклюзивной инфраструктурой. Конечно, не все виды операций и реабилитации доступны в условиях лагеря. Некоторым военнопленным нужны сложные хирургические вмешательства или даже серия таких операций, а после — длительная реабилитация. Их можно осуществить только по возвращению в Россию», — подчеркивает Крынина.
Определить, сколько в плену находится молодых людей до 25 лет, гораздо сложнее: Ирина отмечает, что точного списка у нее нет, — также «нелегко оценить возраст мужчин в одинаковой одежде только по внешнему виду».
«Я знаю только тех, с кем встречалась лично во время поездок, и тех, о ком спрашивают их родные. Таких будет больше сотни человек», — говорит она.
Среди них есть и срочники, попавшие на фронт из-за халатности командования или принуждения командиров; контрактники, «которые не сумели реализовать себя в мирной жизни и подумали, что заработают легкие деньги на службе». Также есть мобилизованные, получившие повестки после демобилизации в 2022 году. Помимо этого, в плену находятся молодые парни из СИЗО или колоний, которые пошли на фронт в обмен на обещанную свободу, — большинство из них, как замечает Крынина, осуждены по «народной» статье за хранение наркотиков, и очень многие рассказывали ей о том, что их дело было сфабриковано или что давление и угрозы «агитаторов» в местах лишения свободы сыграли ключевую роль в решении отправиться на фронт.
«Очень страшно осознавать, что наши дети 2000-х годов рождения — родившиеся в мирное время — уже погибли, стали инвалидами или попали в плен», — отмечает Ирина.
Часто молодых ищут активнее и настойчивее. Их поиском обычно занимаются матери и сестры. По подсчетам Крыниной, в украинский проект «Хочу найти» (одна из организаций, помогающая найти пропавших российских военных. — Прим. ред.) поступило уже 100 тысяч обращений о поиске пропавших без вести военных армии РФ с января 2024 года, и 12% из них касаются поиска военнослужащих до 25 лет — это средний показатель по всем регионам России. При этом статистика по отдельным регионам значительно отличается. Среди заявок из Хабаровского края 22% касаются поиска военнослужащих до 25 лет. В Забайкальском крае — 20%, в Бурятии — 19%, а в Дагестане и Ингушетии — 18%.
Российские военнопленные во Львовской области, 16 ноября 2023 года. Фото: Yakiv Liashenko / EPA-EFE
При этом, как говорит Ирина, больше всего молодых военных попало в плен в Курской области в прошлом году.
«Сейчас чиновники заинтересованы в возвращении именно молодых парней, но в то же время — здоровых. Ведь именно молодых и здоровых после обмена командирам легче всего отправить обратно на войну. Так зачастую происходит после каждого обмена: ноги, руки, голова на месте — можно и на ВВК [военно-врачебную комиссию] не отправлять, а «годен» написать могут даже без присутствия военнослужащего», — считает представительница «Нашего выхода».
Она отмечает, что «все наши мужчины, которые попали в плен, находятся в Украине в статусе военнопленных».
«Это значит, что Украина готова всех их обменивать. Но если тот или иной военнопленный не попадает под обмен — это вопрос, который стоит задать Минобороны России, ведь именно они выбирают тех, кого хотят забрать. Мы помним, как ранее меняли бывших заключенных, срочников и кадыровцев», — подчеркивает Крынина.
Поддержать независимую журналистику
«Пошук. Полон»
Проект «Пошук. Полон» с начала полномасштабного вторжения занимается поиском украинских военнопленных в России и на оккупированных территориях. Его представители отмечают, что занимаются поисками только на территории России и не имеют прямого отношения к освобождению пленных. С «Новой-Европа» поговорил координатор проекта Владимир Жбанков.
Несмотря на то, что власти пообещали обменять всех тяжелобольных военнопленных, они не выставили никаких конкретных критериев по здоровью, говорит он:
«Как вы определяете тяжелого больного? Я вот не знаю, как определить. Здоровых там нет. У нас есть несколько кейсов, когда люди до сих пор с гангренами живут. Они тяжелобольные или не очень? Кто знает? Тут нужны какие-то критерии. Власти их не озвучили. Лечение нужно всем. Все проходят через чудовищные пытки. Чудовищные условия содержания и очень плохое питание», — объясняет Жбанков.
Координатор проекта «Пошук. Полон» Владимир Жбанков. Фото: Facebook / личная страница Владимира Жбанкова
При этом условия содержания украинских военнопленных зависят от нескольких факторов, рассказывает собеседник «Новой-Европа»: например, если против человека на территории России возбудили уголовное дело и ему помогает независимый адвокат, тогда защитник постарается обеспечить ему медицинскую помощь. Это, в свою очередь, может спасти ему жизнь. Если же человек задержан, например, за «противодействие СВО», к нему доступа нет, «ничего передать не получится», говорит Жбанков. По его словам, таких пленных 90–95%. К тому же условия отличаются в зависимости от региона:
«В Донецке и вокруг плохо совсем. Те, кто приезжает из Донецка в Ростов, они прям радуются. В Ростове более-менее ничего. В Таганроге ужас-ужас. Более-менее не чудовищно в Лефортово», — рассказывает собеседник «Новой-Европа».
Если оценивать уровень содержания и отношения к пленным по шкале от нуля до пяти баллов, то Ростову Жбанков поставил бы четыре, а остальным местам содержания — от трех до четырех. Но, как подчеркивает координатор, «везде плохо»: так, он ранее рассказывал про пытку бутылкой с водой, которую, вероятно, по его словам, изобрели «запорожские и донецкие садисты». До начала войны он не слышал об этом:
«Берут бутылку, наполняют ее обычной водой и привязывают человека к стулу, у которого четыре ножки. То есть руки и ноги связаны скотчем вместе. И потом бьют по голове. Потому что так лицо остается абсолютно целым, но такой бутылкой можно долбать голову до крови так, чтобы она затекала в штаны», — рассказывает Жбанков.
Как только «Пошук. Полон» находит человека в плену, они оказывают ему паллиативную помощь на территории его нахождения: это «всё, что связано с обеспечением выживания: медицинская помощь, препараты, самые простые вещи вроде тапок». Также, по возможности, координаторы стараются обеспечить пленных хоть какими-то продуктами питания: «Все знают, что люди в плену теряют 50–60 процентов массы тела», — отмечает Жбанков.
Молодых военнопленных до 25 лет в России сейчас только по официальной информации «сотни»,
говорит собеседник «Новой-Европа»: среди них есть и добровольцы, и даже дети, которых силовики обманом задержали и обвинили в шпионаже. Как говорит Жбанков, им «насильно выдают российские паспорта», а потом судят за госизмену, что грозит пожизненным сроком. Координатор рассказал, что только у него таких дел больше 70.
«Молодые появляются в плену, когда Россия захватывают территорию и проводит так называемую фильтрацию», — объясняет эксперт.
Также в плену находятся много пожилых людей, которых власти пока не собираются обменивать. В частности, в «Пошук. Полон» рассказали о женщине 30-х годов рождения, которую обвинили в шпионаже. Она находится в плену с 2022 года.
Делайте «Новую» вместе с нами!
В России введена военная цензура. Независимая журналистика под запретом. В этих условиях делать расследования из России и о России становится не просто сложнее, но и опаснее. Но мы продолжаем работу, потому что знаем, что наши читатели остаются свободными людьми. «Новая газета Европа» отчитывается только перед вами и зависит только от вас. Помогите нам оставаться антидотом от диктатуры — поддержите нас деньгами.
Нажимая кнопку «Поддержать», вы соглашаетесь с правилами обработки персональных данных.
Если вы захотите отписаться от регулярного пожертвования, напишите нам на почту: [email protected]
Если вы находитесь в России или имеете российское гражданство и собираетесь посещать страну, законы запрещают вам делать пожертвования «Новой-Европа».
