Глубинные страхи Гогунского 

Если хочешь напугать мужчину — скажи ему «у меня месячные»

Сексистское утверждение: 

«Я считаю, что о том, что у женщины «период» [менструация], в воспитанном обществе, ну, не должны об этом знать все соседи, улица и соцсети Инстаграм. Это, во-первых, тоже природное явление, данное Богом. Благодаря этому женщина омолаживается, живет, как говорил Владимир Вольфович, на 20 лет дольше мужчины».

Никто не должен знать о «периоде». Женщина может плохо себя чувствовать, но не при муже: пусть пережидает одна, в отдельных условиях. 

Гогунский назвал женский цикл «сакральным явлением» и даже поделился, что ставит себе пиявки, «чтобы обновлять кровь», — якобы разделяя с женщинами их бремя. 

Как возразить: 

Идея о том, что месячные — нечто постыдное, уходит корнями в давние предрассудки. Исторически менструация делала женщину «грязной», женщины обязаны были избегать общественных мест в этот период, не появляться в храме, не касаться еды, не мешать «нормальному» течению жизни. Отголоски этого мы слышим у Гогунского. 

Однако сегодня мы знаем, что стыд вокруг женского тела приносит только вред. Когда мужчине неприятно слышать о месячных — к «непристойному поведению» женщины это не имеет никакого отношения. 

Такое поведение мужчин только воспроизводит логику, в которой женщина обязана быть незаметной, когда ее тело нарушает мужской комфорт. Болезненные ощущения или недомогание во время месячных — это повод для сочувствия. Если любящий партнер не готов поддержать жену в этом состоянии, может быть, и не нужен вовсе такой партнер? 

Медицинские проблемы, связанные с менструальным циклом, часто не воспринимаются всерьез, их объясняют «психосоматикой» или преуменьшают. Женщинам приходится доказывать, что их боль реальна. Лишь открытый разговор о менструации поможет добиться внимания со стороны медиков, адекватной диагностики проблем женского здоровья и необходимой поддержки со стороны общества.

В разговоре с собеседником стоит четко обозначить границу: плохое самочувствие нельзя запрещать или стыдить за него. Если у жены мигрень или ПМС, она имеет право об этом сказать и рассчитывать на поддержку. Взрослый человек сам несет ответственность за свои эмоции. Требованием о том, чтобы женщина никогда не нарушала мужской покой, Гогунский и ему подобные мужчины демонстрируют черствость души и инфантилизм. Боятся женских слёз или менструальной крови? Значит, им самим нужно учиться сочувствию, а не советовать женщинам прятаться.

Право на плохое настроение

Сексистское утверждение: 

«У тебя плохое настроение? Иди в сад сразу. Резко, жестко. Женщина не имеет права при мужчине находиться в плохом настроении». 

Гогунский совершенно серьезно заявляет, что жене не дозволено хандрить в присутствии мужа. Более того, он полагает, что раз мужчина «заботится и обеспечивает», то женщина обязана в ответ дарить ему уют и радость. Иначе — она превращается в «наказание» свыше, тогда как радостная жена для него — «Божий дар». По сути, женщина здесь рассматривается как эмоциональный функция, единственная задача которой — обслуживать комфорт мужчины.

Как возразить: 

Напомнить, что каждый человек имеет право на любые эмоции, независимо от гендерной идентичности. Требование вечно улыбаться — бесчеловечное. Это типичный пример навязанного женщинам эмоционального труда. Феминистская мысль описывает эмоциональный труд как невидимую работу, которая направлена на поддержание чужого эмоционального комфорта. Например, от женщин в типично «женских» профессиях вроде стюардесс или медсестер ждут не только выполненных задач, но и улыбки, сочувствия, хорошего настроения. Этот труд продолжается и дома, когда женщина берет на себя заботу об эмоциональном состоянии и благополучии партнера и других членов семьи. Например, женщина должна следить, чтобы муж был сытым, довольным и не дай бог не столкнулся с ее «неудобными» чувствами. Такая нагрузка изматывает не меньше, чем любая другая работа, — данные исследований подтверждают это. 

Кроме того, сама установка «мужчина добытчик — женщина хранительница очага» устарела. 

Но настоящая близость невозможна без признания, что и женщина имеет право на усталость, грусть или раздражение.

А что же не так с тем, что женщина — «дар божий»? Проблема в том, что это утверждение делит женщин на «хороших» и «плохих» в зависимости от степени их комфорта для мужчины. Такой подход — классический пример мизогинии (неприязнь, ненависть или предвзятость по отношению к женщинам. — Прим. ред.), которую философка Кейт Манне описывает как систему вознаграждений и наказаний. «Хорошие» женщины (то есть те, кто служат мужским потребностям) получают одобрение, «плохие» (те, кто осмеливаются быть самостоятельными) — сталкиваются с презрением.

Собеседнику, разделяющему мизогинные установки, стоит напомнить, что женщина — субъект со своими потребностями, эмоциональной и интеллектуальной жизнью. Если у близкого человека плохое настроение, поддерживающий партнер постарается проявить чуткость, выяснить причину и помочь. В противном случае это ему стоит проследовать «в сад» — остудить голову и подумать, почему он ждет от других стабильного настроения.

«Домострой» и традиции как оправдание необходимости подчиняться

Сексистское утверждение: 

А то, что жена не имеет права находиться в присутствии мужа в плохом настроении, это «Домострой»… мне попалась книга «Домострой»… Я ее пролистывал, и меня этот факт заинтересовал. И я подумал, что действительно, есть же такое правило. И в Святом Писании написано «да убоится жена мужа своего» — заявляет Гогунский, ссылаясь на своего не менее сексистского коллегу Стиллавина.

Гогунский апеллирует к средневековому сборнику правил «Домострой», явно бравируя тем, что старается жить по этим нормам (мы не можем упустить факт о том, что его партнерки — стриптизерши и модели — не вписываются в образ кротких и целомудренных женщин). Другими словами, актер оправдывает подчиненное положение женщины тем, что «так написано в книгах» и «так было испокон веков». Заодно он цитирует библейскую заповедь о богобоязненности жены перед мужем, как обоснование мужского превосходства.

Как возразить: 

Вы можете отметить: апелляция к традициям не делает взгляд менее сексистским. «Домострой» был написан в XVI веке и отражает патриархальный уклад той эпохи — когда женщину считали собственностью мужа. С тех пор прошло 500 лет, общество изменилось. Ссылаться сегодня на «Домострой» в вопросах семьи — всё равно что лечиться по средневековым рецептам. Да, в прошлом патриархат был нормой, но это не аргумент для XXI века. Философка Симона де Бовуар в книге «Второй пол», написанной в середине XX века, отметила, что на протяжении истории мужчине удобно было возводить свое господство в ранг вечного закона, объявить женщину «вторичным», зависимым существом. 

Важно подчеркнуть: патриархат — это социальная конструкция, то есть результат общественных договоренностей и распределения власти. Гогунский как раз транслирует эту идеологию доминирования, прикрываясь словами из писания. Но тезис «жена да убоится мужа» — это идея, поддерживающая дискурс власти и страха, к любви и партнерству это не имеет никакого отношения. 

Современная этика отношений предполагает диалог, уважение границ и поддержку. Когда мужчина цепляется за архаичные догмы, возникает вопрос: не боится ли он равной и независимой женщины? Ведь равенство требует отказаться от привычной власти — и именно этот страх часто движет теми, кто мечтают вернуть «традиции». Споря с апологетом «Домостроя», стоит спокойно показать собеседнику, что мир изменился, а вместе с ним трансформировались и нормы семьи: теперь они основаны на партнерстве. Красота идеи о доминировании мужчин канула в лету.

Домашнее насилие — это когда женщина не вдохновляет

Сексистское утверждение: 

«Я в этом [открытом проявлении со стороны женщины плохого настроения] считаю, наоборот, абьюз и насилие в свою сторону… Получается такое же домашнее насилие… Чем это отличается? Если женщина в плохом настроении, я не могу расслабиться».

В интервью Собчак Гогунский обходит стороной собственную агрессию, зато подробно описывает, как ему «было тяжело» и как он «спасал семью» от своего плохого настроения самоизоляцией. По его логике, если женщина проявляет эмоции, это — абьюз. Если мужчина отдаляется — это проявление стойкости и мужества. А еще он упрекает женщин за «перенос боли из одних отношений в другие», будто бы мужчины — хрупкие сосуды, которые не в силах услышать и принять разный опыт своей партнерки.

Как возразить: 

Это характерный пример инверсии дискурса насилия, когда мужчины начинают называть дискомфорт, границы или эмоциональные реакции женщин — «абьюзом». При этом настоящие формы мужского насилия — от обесценивания до физической угрозы — оказываются вне поля зрения. Такая подмена не безобидна: она размывает само понятие насилия и смещает фокус с тех, кто действительно нуждаются в защите.

По официальным данным, в 75 % случаев в России от домашнего насилия страдают женщины, в браке этот показатель возрастает до 91 %. Примерно 40 % тяжких насильственных преступлений совершается в семье. Причем 95 % мужчин, применяющих физическое насилие, используют и психологическое — так выглядит системная картина. При этом в России всё еще нет закона, который бы защищал пострадавших от домашнего насилия.

Как пишет философка Сара Ахмед, эмоции в обществе не равны: мужская боль чаще признается «значимой», а женская — «чрезмерной». Когда мужчина называет себя пострадавшим, ему стоит сказать «давай посмотрим на контекст». Насилие — это всегда вопрос власти, контроля и доступа к ресурсам. Поэтому прежде чем делать выводы, важно задать несколько вопросов: кто в этих отношениях имел больше власти, чьи потребности определяли атмосферу в семье. И главное — кому разрешалось быть недовольным, грустным, уставшим, а кого всегда просили «быть в хорошем настроении» и «не приносить в дом свои проблемы».

Женщина — не вещь 

Сексистское утверждение: 

При разговоре с Собчак актер показал свой дом, увешанный портретами голых женщин, и гордо пояснил, что специально окружает себя такими картинами для вдохновения: «Меня это в хорошем смысле стимулирует». 

Собчак заметила, что этот интерьер — настоящий «музей нарциссизма»: золотые зеркала, камин, сам хозяин в расстегнутом плюшевом костюме на фоне ню-портретов. Гогунский ничуть не смутился: а что такого, женская красота вдохновляет мужчин на подвиги, всегда так было. Следовательно, по его мнению, женщина — это в первую очередь визуальный объект, украшение, Муза для гения-мужчины.

Как возразить: 

Разоблачить эту логику объективации, то есть взгляда, при котором женщина — вещь, не обладающая собственной волей. Такой подход — это и есть сексизм. Феминистские авторки десятилетиями борются с представлением о женщине как о «прекрасном объекте» вместо полноправного субъекта. Современные исследовательницы называют это явление male gaze (мужской взгляд) — когда культура показывает женщин глазами мужчин, сводя их к внешности и роли объекта желания.

Разумеется, сами по себе изображения обнаженных женщин на стенах не свидетельствуют о сексизме. Всё решает контекст. Когда в том же интервью человек говорит, что дом — это продолжение его «я», а женщина, по его мнению, не должна «выносить в дом свои проблемы» (цит. «Зачастую близкие люди позволяют себе отравлять жизнь близким людям. Приходят в семью с какими-то своими проблемами. Это очень неправильно»), возникает ощущение, что и женщина в этом пространстве рассматривается как часть интерьера. Такая «любовь к красоте» больше похожа на потребность в визуальном комфорте и контроле.

Можно напомнить оппоненту, что женщины — это люди со своими целями, талантами, чувствами. Можно привести простой пример: представьте, что кто-то начнет рассуждать о мужчинах исключительно как о «кошельках на ножках» для обеспечения женщин. Любому мужчине это покажется оскорбительным стереотипом. Вот и женщинам неприятно, когда их сводят к телу на чьей-то стене.

***

Спорить с сексистом — задача нелегкая, но необходимая. Главное — сохранять спокойствие и опираться на убедительные аргументы. Все сексистские тезисы имеют общий корень — патриархальный страх перед равной женщиной. Страх перед женщиной, которая может грустить, гневаться, иметь голос, волю и права.

В момент такого диалога важно не скатиться в моральное осуждение оппонента, которого он ожидает («феминистки опять ругают меня за сексизм»). Вместо этого рассказывайте истории реальных женщин, говорите о ценностях справедливости и человеческого достоинства. О том, что равноправие выгодно всем: и женщинам, и мужчинам, которые наконец-то могут строить отношения искренне — на доверии и эмпатии. 

Так вот, никто не рождается и сексистом — сексистами становятся, усвоив страхи и предрассудки доминирующего патриархального дискурса. 

В спорах с такими людьми спокойное интеллектуальное сопротивление — лучшая стратегия: факты, примеры, ссылки на исследования, источники и литературу показывают, что за плечами у сторонниц и сторонников равноправия — внушительные аргументы.

И наконец, не стоит забывать: как только мы начинаем называть вещи своими именами, мифы трещат по швам и мир вокруг начинает меняться. Как писала феминистка Одри Лорд: «Молчание тебя не защитит». Диалог — это единственный способ стратегических социальных перемен.