«Я туда не вернусь, лучше пусть посадят» 

Чувашия — Луганск — Запорожье

Подписать контракт на военную службу Тимур (имя по его просьбе изменено) решил в августе 2023 года. На тот момент ему было 45 лет. Для этого он поехал в Чебоксары, за 100 километров от родного села Урмаево. Он признается: нужны были деньги. Рекламу о выплатах за заключение контракта — 190 тысяч «президентских» и 45 тысяч «губернаторских» — увидел в интернете. В соседнем Татарстане «губернаторские» выплаты на тот момент были в пять раз больше. Этого Тимур не знал.

— Так бы через Казань поехал, — говорит военный. — Просто деньги понадобились на жизнь, на еду. Эти все деньги уже давно потрачены. На долги, на семью…

Военком заверил, что служить Тимур будет один год. При этом в России уже тогда действовал указ президента Владимира Путина о том, что контракты на военную службу продлеваются до окончания частичной мобилизации. А когда она завершится, неизвестно.

Тимура отправили в Омск, в военную часть в поселке Светлый. Там военные ждали, пока наберутся новые контрактники для отправки в аннексированный Россией Луганск.

— Я так-то не думал, что в боевую точку отправят: мне уже 47 лет. Оказывается, зря надеялся. Я тогда не понимал [что с возрастом сложнее воевать]. Понял только, когда приехал туда, что уже старый. На танк или БМД сам залезть не могу. Это какой тогда [из меня] солдат? Это уже обуза. — говорит он. — В Луганске была учебка, после этого сразу направили на Запорожье (частично оккупированный Россией регион Украины. — Прим. авт.).

Подвал в Киеве — госпиталь в Питере

Тимур попал в плен в первый же день службы в горячей точке.

— Утром нас закинули на задание, вечером уже [украинские военные] вытащили из окопа. Контузило очень сильно, был обстрел, постоянно дрон висел над нами. Повели в какую-то яму, там держали четыре дня. Били по голове, ребра сломали, — вспоминает военный.

Пленного этапировали в тюрьму в Киев. Помещение Тимур описывает как подвал двенадцать на тридцать метров с рядами кроватей. Одновременно там содержалось до 115 российских пленных. Кормили один-два раза в день. Военный рассказывает, что сильно похудел: «В штаны 46-го размера два Тимура помещалось».

По словам Тимура, медицинскую помощь в плену ему оказали лишь однажды.

— Когда медика мне вызвали, он бандаж мне привязал. В Киеве этот бандаж убрали. Я три месяца ходил без него: ни спать, ни сесть, ни лечь, ни встать. Очень тяжело было, — рассказывает военный.

Тимура обменяли спустя три месяца вместе с двумя сотнями других российских военных.

— Летом я лежал в госпитале в Питере, в [Военно-медицинской академии имени] Кирова, — рассказывает он. — У меня контузия — это постоянный шум в ушах. Он никогда не закончится, на всю жизнь. Быстро не могу ходить, на машине даже пассажиром ехать очень тяжело. Укачивает. Лежал в психиатрическом [отделении], но за 20 дней там ничего не поможет. Это стресс огромный, не только из-за плена, но и из-за боевого задания. Я туда [больше] не пойду. Я в первый раз всё увидел — хватит. Лучше пусть посадят.

Тимур говорит: «Это не наша война». Но под этим он имеет в виду не то, что россиянам нечего делать на территории другого государства. Не подразумевалось и того, что это война только Путина, который ее развязал. Оказывается, он вот о чём:

Мужчина отмечает, что в целом имеет «миролюбивое отношение» к Украине, при этом называет некоторых украинцев фашистами — за издевательства и недоедание в плену. На вопрос, как называется его прогулка с автоматом в соседнюю страну, соглашается: «Это то же самое. Верно».

— В тюрьме общались с украинцами: некоторые там есть хорошие, некоторые есть очень плохие. У каждого народа есть плохой человек. Уголовники там тоже были, за убийство сидели, — говорит он. — Я так думаю, украинцы тоже неправильно поступили. Независимость! Какая независимость? Всю землю распродадут, в итоге ни с чем не останутся. Мы же действительно были всё время вместе, а они взяли — в сторону Европы… Если бы у нас в России подняли производство, украинцы были бы с нами, — считает он.

Псков: прозрение

После госпиталя Тимура направили в одну из военных частей в Псковской области. Там контрактники вновь ждали отправки на войну в Украину. Мужчина написал рапорт на увольнение. По его словам, из Москвы тогда даже пришел приказ на его отправку домой.

— Бумагу я сам не видел, мне командир батальона сказал: «На тебя пришел приказ, пиши заявление на увольнение». Я написал. После этого оно потерялось. Они этот приказ аннулировали, — предполагает Тимур.

В августе 2024 года, когда годовой контракт истек, Тимур купил билет в Чувашию и самовольно покинул военную часть. Объясняет это так:

— Там в Курск заехали (наступление вооруженных сил Украины в Курской области летом 2024 года. — Прим. авт.), напали. После этого я поехал домой — увидел, что творится, и понял, что точно заберут [на войну]. Внимательно вдвоем [с матерью] прочитали копию контракта: там нигде не написано, что будет продление! Вроде по закону не должны тревожить, — рассуждает Тимур. — Я в первый раз не понимал, что могу умереть. Вот сейчас — да, действительно понимаю.

«Законы должны быть, наверно, в нашей стране?»

Тимур родился в чувашском селе Урмаево. Оно основано триста лет назад переселенцами из Казани. Многие жители здесь, как и Тимур, татары и говорят между собой на татарском.

Урмаево — это ряды частных домов, в которых живут две тысячи человек. В селе три мечети, школа и детский сад, кабинет семейного врача, два десятка магазинов. Есть даже кинотеатр. Вокруг степь, засеянная картошкой, зерном и овощами. Большая часть местных работают в фермерских хозяйствах. В соседнем селе Комсомольское есть молочный завод.

— Заново построили они молочный завод, привозят молоко и выпускают продукцию. Предприятие есть, но зарплаты там нет. Устроился туда один знакомый, долго не проработал. Ушел. Зарплату сейчас опустили — 15 тысяч в месяц, — рассказывает Тимур.

Сам Тимур после армии учился на электросварщика. Всю жизнь работал неофициально на стройках. До 2011 года жил с женой и дочерью, но брак распался. Мужчина вернулся в дом матери. У мамы с сыном свое хозяйство: куры, овощи, баня.

Мужчина отмечает, что ему на банковскую карточку продолжает приходить воинское довольствие — 38 тысяч рублей в месяц. Это означает, что командование пока не записало контрактника в списки самовольно оставивших часть (СОЧ).

— Я просто боюсь туда ехать. Если поеду, меня отправить могут [на войну]. Они говорят, что дистанционно у тебя ничего не получится. В соцзащите тоже против нас идут, говорят: «Ты дома сидишь, иди в часть скорее, а то тебя в СОЧ могут подать». Сказали: «Нанимай опекуна за деньги и езжай в часть». Я думал, они будут помогать, а они, оказывается, вот такие. Я официально дома сижу с матерью, никуда не езжу, все соседи подтвердят это. Документы я им отправил: из сельсовета, что проживаем я и мать в доме, и справки матери [из больницы]. Вроде должно быть всё законно. Там тоже, наверное, неглупые люди сидят. Должны понять, — уверен Тимур.

Матери Тимура 87 лет. Она ветеран труда, всю жизнь проработала в местном колхозе «Алга». Крошечная седая старушка в синем платке и халате с белыми гусями. Во время нашего разговора с Тимуром она шепчет в трубку: «Скажи: еще слепая я».

— Да-да, она сама говорит даже, наполовину слепая, глаза на солнце вообще не видят. Возрастная катаракта — на бумаге написано. Тем более с памятью у нее отклонение есть. Постоянно забывает. Она в любой момент чай поставит — забудет и подожжет свой дом. 

Как он оставил мать одну в 2023-м, когда подписал контракт? Говорит, что именно после того, как он уехал на войну, состояние матери сильно ухудшилось.

В августе 2024 года Тимур написал обращение президенту России с просьбой уволить его по семейным обстоятельствам. Ему пришел ответ от Министерства обороны, что войсковая часть не получила его запроса об увольнении.

Можно ли уволиться из армии?

В сентябре 2022 года Путин издал указ о проведении в России частичной мобилизации. Он вошел в противоречие с федеральным законом «О воинской обязанности», согласно которому уволиться с военной службы можно по ряду причин — например, по истечении срока контракта или для ухода за нуждающимся родственником. Указ о мобилизации устанавливает только три причины ухода со службы: по достижении предельного возраста (сегодня это 65 лет), по состоянию здоровья и из-за назначения тюремного срока.

Петербургский военный юрист Руслан Жданов рассказывает «Ветру», что шанс уволиться у контрактника есть. В августе 2023 года президент подписал еще один указ, касающийся мобилизации: № 580 с пометкой ДСП (для служебного пользования). Документ позволяет обратиться к командованию части с вопросом об увольнении по уважительным причинам, в том числе по семейным обстоятельствам. Решение об увольнении принимает командование части, а окончательный приказ подписывает министр обороны.

— В исключительных случаях — пожалуйста: с рапортом на увольнение, с подтверждением диагнозов, которые есть у его матери, подходит к командиру части. Командир организовывает проведение аттестационной комиссии, она выносит решение о досрочном его увольнении, — говорит юрист.

Волонтер «Движения сознательных отказчиков» Михаил Игорев отмечает, что на деле всё гораздо сложнее: придется «делать запросы и писать жалобы», так как система увольнения сложная и непрозрачная.

— Где-то в недрах [Министерства] обороны есть специальная комиссия, которая должна принять решение: мы увольняем этого военнослужащего или нет. Всё делается через командира, и он становится таким связным, который может искажать информацию. Всё это очень [ненадежно]. Когда законодательство о военнослужащих начинает регулироваться непонятными ДСП-указами, оно рассыпается в руках, как какая-то труха. Раньше мы имели ясные и понятные законы — все они были публичные. Сейчас есть куча указивок, все они секретные и при этом не обязательны к исполнению, — сказал «Ветру» представитель движения.

Юлия Куликова