Политическое лесбийство: радикальный вызов патриархату 

Автономия «женского народа»

Идея политического лесбийства зародилась на рубеже 1960–70-х годов внутри радикального крыла феминиcток: этот термин обозначал сознательный отказ женщин от отношений с мужчинами. Сторонницы этой концепции рассматривали сексуальную идентичность (ориентацию) как политический выбор, а не биологический фактор. Радикальные феминистки того времени утверждали, что гетеросексуальность — навязанная патриархатом норма. Например, американская публицистка и феминистка Адриенна Рич в своем эссе ввела понятие «принудительной гетеросексуальности», рассуждая о том, как общество заставляет женщин вступать в гетеросексуальные отношения для поддержания патриархального порядка, а значит, власти мужчин: «Гетеросексуальность институционализирована настолько, что воспринимается как обязательная, а всё остальное — как отклонение».

Среди первых последовательниц политического лесбийства были участницы группы Radicalesbians в США. В их манифесте «The Woman-Identified Woman» (1970) звучал призыв к женщинам переориентировать свою жизнь на других женщин (woman-identified woman — женщина, которая идентифицирует себя через женщин. — Прим. ред.). Эта идея и легла в основу концепции политического лесбийства. 

В Великобритании значимый вклад в развитие политического лесбийства внесла радикальная феминистская группа в Лидсе (Leeds Revolutionary Feminist Group). В одном из своих памфлетов в 1981 году авторки призывали женщин: «Избавьтесь от мужчин — и в постели, и в голове». Лозунг другой радикальной феминистки и философки, Ти-Грейс Аткинсон, метко определял дух времени: «Феминизм — теория, лесбийство — практика». Эта фраза подразумевала, что логичным практическим шагом в борьбе за женское освобождение является выбор жизни без мужчин.

Важно отметить, что в понимании радикальных лесбиянок 1970-х отказ от мужчин касался не просто личных предпочтений. Следуя принципу «личное — это политическое», феминистки того времени превращали свою частную жизнь в пространство протеста. Формировалась идея «сестринства» — солидарности женщин друг с другом, практика создания особых «женских пространств» без мужчин.

В этом контексте лесбийство стали рассматривать как радикальную стратегию сопротивления патриархату. Так, радикальная феминистка Шуламит Файрстоун утверждала, что «настоящая любовь между мужчиной и женщиной невозможна», поскольку привилегированное положение мужчин не позволяет достичь базового условия близости — возможности взаимной уязвимости.

Дело не только в сексе

Политическое лесбийство трактовалось как сознательный отказ от участия в институтах, которые воспроизводят неравенство: гетеросексуальный брак, традиционная семьи и зависимость от мужчин. Ключевой тезис заключался в том, что личные отношения женщин с мужчинами поддерживают угнетение, поэтому разрыв этих отношений подрывает устои патриархата. Такая оптика и позволяла рассматривать сексуальность как пространство политического.

Политическое лесбийство не сводилось к требованию иметь секс только с женщинами. Как отмечали участницы группы Джеффрис, это прежде всего про отказ от секса с мужчинами — речь не идет про обязательное вступление в лесбийскую связь. В памфлете 1981 года они сформулировали знаменитое определение: «Мы определяем политическую лесбиянку как женщину, которая идентифицирует себя через женщин, и которая не спит с мужчинами. Это не обязательно значит, что она спит с женщинами». То есть женщина могла называть себя политической лесбиянкой, если принципиально исключила мужчин из своей жизни. Здесь лесбийство не имеет отношения к сексуальному поведению — речь идет о солидарности с женщинами.

Смысл этой концепции — разорвать эмоционально-экономическую зависимость женщин от мужчин. Политические лесбиянки считали, что только ориентируясь друг на друга, женщины могут достичь настоящей автономии, «дать друг другу новое чувство собственного “я”». Это означало, что женская самооценка и свобода укрепляются только в отношениях между женщинами, а не в подчинении мужчинам.

Лесбийский сепаратизм — крайняя форма этой позиции — предполагал максимальную изоляцию женщин от мужского общества: создание коммун, жизнь только среди женщин, полное игнорирование мужчин. Однако политическое лесбийство подразумевало и менее радикальные варианты, например, практику сознательного целибата (безбрачия) или отказ от брака и деторождения в гетеросексуальных парах
. Главным было разорвать круг патриархальной социализации, в котором женщина определялась через мужа или партнера.

Самые радикально настроенные феминистки иногда обвиняли женщин, продолжающих отношения с мужчинами. Мужчины провозглашались «врагами», а гетеросексуальные женщины — «коллаборационистками», соучастницами своего же угнетения. Например, в памфлете «Love Your Enemy? The Debate Between Heterosexual Feminism and Political Lesbianism» (1981), написанном Шейлой Джеффрис и другими участницами Leeds Revolutionary Feminist Group, есть цитата:

Радикальная феминистка Джули Биндель в своей статье «My sexual revolution» (2009) писала: «Очень тяжело днем бороться против мужского насилия, а вечером ложиться в постель с мужчиной». Радикальные активистки считали такой компромисс непоследовательным.

Критика концепции

В ответ на концепцию политическую лесбийства в 80-х годах появились и ее критики. Они упрекали радикальных феминисток в эссенциализме, дискриминации по отношению к гетеросексуальным женщинам, бифобии и игнорировании различий между женщинами по признаку расы, класса и культурного бэкграунда. Отдельные авторки (например, белл хукс) считали, что представление об универсальной «женской солидарности» не учитывает многообразие женского опыта. Возможность «выбора» сексуальной идентичности (ориентации) вызывала споры и внутри ЛГБТК+-сообщества.

Некоторые авторки, чьи работы повлияли на развитие идей политического лесбийства, в более поздние годы высказывали трансфобные идеи, которые вызывают критику сразу с нескольких сторон: транс-сообщества, представительниц интерсекционального и трансинклюзивного радикального феминизма.

Наконец, некоторые критики (в том числе и сами лесбиянки) задавались вопросом: а насколько жизнеспособна полностью женская утопия? Сможет ли «чисто лесбийское» общество существовать в долгосрочной перспективе без мужчин и детей? Что с деторождением, воспитанием сыновей?

Эти вопросы оставались без четких ответов. Часть феминисток полагала, что цель — не создать мир без мужчин, а добиться изменения в гендерной динамике власти и равных отношений. Либеральные феминистки выступали за диалог мужчин и женщин, за трансформацию самих мужчин; в то время как радикальные лесбиянки, по их мнению, просто «сдавали» поле боя и уходили в изоляцию. Подобная критика звучала особенно громко в начале 1980-х, когда феминистское движение в целом сместилось в сторону борьбы за равноправие внутри существующих институтов, а не их тотальную деконструкцию.

Новые формы борьбы с патриархатом

Спустя полвека идеи, близкие к политическому лесбийству, снова звучат, но уже в измененном виде: наблюдается критическое переосмысление гетеронормативности как в академической среде, так и в поп-культуре.

Представление Адриенны Рич о «принудительной гетеросексуальности» обрело новую жизнь: молодые женщины обсуждают в соцсетях, насколько их притяжение к мужчинам продиктовано собственными желаниями, а насколько навязано сценариями воспитания. Во многих англоязычных странах четвертая волна феминизма поднимает вопросы сексуальной автономии. Женщины всё чаще заявляют, что решение не выходить замуж, не рожать детей или строить нетрадиционные формы семьи — это сознательные шаги против патриархальных ожиданий. Например, в Южной Корее получила известность феминистская инициатива «4B» — четыре «нет»: нет сексуальным отношениям с мужчинами, нет романтическим свиданиям, нет браку, нет деторождению.

Женщины разных культур приходят к мысли об отказе от гетеронормы как форме сопротивления женоненавистничеству. 

В российском контексте прямое обсуждение политического лесбийства ограничено репрессивными законами — в 2023 году Верховный суд РФ постановил признать «международное движение ЛГБТ» экстремистской организацией. Однако элементы этой концепции встречаются в радикальных феминистских сообществах и онлайн-дискуссиях. Обсуждаются идеи гиносимпатии — приоритета связей между женщинами (дружеских, эмоциональных, профессиональных или романтических). Это тоже способ выхода из системы, в которой жизнь женщины подчиняется интересам мужчин. Правда, эту идею критикуют за исключение опыта транслюдей, би- и пансексуальных женщин.

Сейчас концепция «политического лесбийства» многим кажется слишком радикальной, но сам факт ее появления — громкий ответ на критический дисбаланс власти в пользу мужчин. Даже если далеко не каждая феминистка готова назвать себя «политической лесбиянкой», возможность такого выбора — не любить и не нуждаться в мужчинах — перестает быть немыслимой. Она становится одной из стратегий, которую женщины могут осмысленно принять или отказаться. Подобные смелые идеи подходят не всем, но точно помогают феминизму не застревать в компромиссах, ставить под сомнение привычные аспекты нашей социальности и искать новые пути для ее преобразования.