Рынок русской смерти

Военком в доле

Как рассказала «Новой газете Европа» директор частного ритуального агентства из Москвы, в столице похоронами военных занимается АО «Военно-мемориальная компания», аффилированная с Минобороны. В других регионах существуют аналогичные организации — частные или муниципальные. К частным агентам семьи военных обращаются редко. При этом по закону они могут обратиться, к кому пожелают, но, как сообщают сайты ритуальных агентств, сотрудники военкоматов «оказывают своим подопечным поддержку» в организации похорон — то есть направляют в специализированную службу своего региона.

Однако и тут есть свои нюансы.

Согласно постановлению правительства № 1109 от 17 августа 2024 года, расходы на похороны военнослужащего, погибшего на «СВО», на себя берет государство. Но в пределах установленной суммы — не более 51,5 тысячи рублей в регионах и не более 70,8 тысячи в Москве, Питере и Севастополе (данные на 2024 год, в 2025 году сумма будет проиндексирована. — Прим. ред.). 

Но, к примеру, в Москве, по словам нашей собеседницы, возможны похороны за счет военкомата — если родственники погибшего согласны похоронить его на специально выделенной для этого территории мемориального комплекса.

«Когда родственникам сообщают о факте смерти из военкомата, то к ним направляют своего сотрудника из этой Мемориальной компании. За три года мы оформили только одни похороны погибшего на войне. Друзья погибшего нас знали. Мама [военного] хотела похоронить его на семейном участке [поэтому за некоторые услуги ей пришлось платить отдельно]. А когда ей насчитали 250 тысяч просто за гроб и два обычных венка, она обратилась к нам. Мы сделали все вдвое дешевле», — делится представитель ритуального агентства.

Похожим образом схема организации похорон работает и в других регионах. Как рассказала нашему изданию жительница Перми Маргарита, чей муж погиб на войне в Украине, она была разочарована услугами казенных «ритуальщиков», а положенная на организацию похорон компенсация ей до сих пор не пришла. Согласно приказу министра обороны РФ № 210, «оплата производится по фактическим затратам, но не более нормы». То есть, сначала нужно организовать церемонию, а затем получить компенсацию расходов на конкретную сумму. При этом некоторые опции, например, оркестр или транспорт, военные могут организовать самостоятельно.

Похороны мужа Маргариты были скромные — семья уложилась в 60 тысяч рублей. Этого хватило на простой гроб, венок и крест. Затраты им обещали компенсировать в течение восьми месяцев.

«Но дело не в деньгах, а в отношении, — говорит вдова. — Когда у меня муж числился без вести пропавшим, [я] состояла в группах, девчонки из разных городов рассказывали, как проходили похороны. И видео отправляли — с нашей пермской организацией не сравнить. У нас был из военкомата один представитель, парни, которые стреляли, без парадной формы. И все очень быстро. Было видно, что им быстрее отвязаться надо. Мне очень было обидно за мужа».

Похороны мужа Маргариты организовывала частная организация «Пермский военно-мемориальный комплекс» (ПВМК). Туда она обратилась по рекомендации военкома. Репутация у компании довольно сомнительная. В июле прошлого года другая вдова из Перми публично обвинила ПВМК и местный военный комиссариат в сговоре и вымогательстве. Узнав о смерти мужа, Наталья (так звали пострадавшую) по инструкции военкома приехала в морг Мемориального комплекса и обнаружила, что деревянные ящики с телами других погибших лежат прямо на улице под палящим солнцем.

Сотрудники ПВМК потребовали от нее заплатить за хранение трупа, но Наталья отказалась и заявила, что намерена заключить договор с другой компанией. После этого вдове стал звонить военком, который, по словам женщины, угрожал ей и оскорблял.

«Надо было заключить договор с ПВМК, и тогда всё было бы хорошо», — говорил военком. Но Наталья настояла, что пойдет в другое агентство. В день похорон ритуальщики «комплекса» все-таки привезли тело, хранившееся в их морге:

Возмущенная вдова обратилась в прокремлевский Общероссийский народный фронт (ОНФ), который и предал огласке информацию о случившемся. После этого местные активисты обнаружили еще как минимум пять подобных случаев и выяснили, что военкоматы трех районов Перми принуждали семьи погибших заключать договоры с ПВМК. Кроме того, они заявили, что ритуальщики брали с родственников деньги за «бесплатные услуги». Активисты обратились в СК, прокуртуру, в том числе военную, и МВД и добились встречи с мэром Перми, однако результата это не принесло до сих пор. Как сообщила нам одна из активисток, «проверки продолжаются».

Договор военкомата с «Вечностью»

Были и другие эпизоды, связанные с ПВМК. Как пишет телеграм-канал «Похоронный траст», в декабре 2024 года произошел очередной скандал: вдова погибшего в Украине Антона Ретегова отказалась от услуг «Пермского военно-мемориального комплекса», после чего тело ее мужа военные «по ошибке» выгрузили в Ижевске (280 километров от Перми. — Прим. ред.) и предложили забрать труп самостоятельно или заплатить 140 тысяч рублей за доставку.

Нечто подобное случалось и в других городах. Так, в сентябре 2024 года в Самарской области сотрудники военкомата настоятельно рекомендовали вдове погибшего военного обратиться в ритуальный салон «Вечность», «иначе она не получит пособие на погребение», поскольку «Вечность» — местный партнер военкомата. Ее руководитель предположительно — сын начальника муниципальной похоронной службы.

Однако на этом история не закончилась. Утром следующего дня вдова получила от сотрудника военкомата пакет документов, необходимых для похорон, но там не оказалось свидетельства о смерти, без которого вообще невозможно похоронить человека. Как выяснилось, сотрудник учреждения просто «забыл» его положить.

В итоге похороны состоялись, все документы были доставлены, но вдова сочла себя обманутой и заявила, что сотрудники военкомата и ритуального агентства «пытались сорвать похороны мужа».

Как сообщили «Комсомольской правде» местные власти, никакого договора между военкоматом и «Вечностью» на самом деле не было, а претензий от пострадавшей не поступало.

Похороны стали дороже

Конечно, война изменила рынок. Появились новые игроки, пытающиеся при поддержке военкоматов «оседлать» поток бюджетных выплат на компенсации родственникам погибших участников «СВО». Но на похоронную индустрию влияет еще и сопутствующая войне инфляция.

По словам нескольких собеседников «Новой-Европа» из похоронной отрасли, цены выросли на сырье, готовые товары и топливо. «Подъемы цен были, потому что у нас в экономике время непростое», — констатирует глава похоронного дома, согласившийся поговорить с «Новой-Европа». Еще один наш источник Анатолий, глава отдела в крупнейшей частной похоронной компании, также связал рост цен на похороны с общим подорожанием жизни в России. По его мнению, цены на некоторые позиции выросли в два-три раза.

«Наша компания всё производит сама. В мои обязанности входит закупка материалов. Я еду в Московскую область и покупаю там все материалы, из которых потом делаются гробы, венки и всё прочее. Раньше на 800 тысяч рублей можно было загрузить машину под завязку, а сейчас на 1,2 миллиона загруженность — только две трети.

Цены растут на всё: на топливо, на автомобили. Если раньше мы покупали машины (катафалки. — Прим. ред.) за два миллиона, то теперь — минимум за четыре. В январе мы подняли тарифы на перевозки более чем в полтора раза. Я прикинул затраты: обслуживание одной дежурной машины, которая ездит по городу и собирает тела, обходится нам в 30–40 тысяч рублей в месяц — это только ремонт и текущее обслуживание», — говорит Анатолий.

Конечная цена церемонии зависит не только от компании, но и от похоронного агента, говорит источник. Дело в том, что агент работает «за процент», и именно он приносит деньги в компанию: «Конечно, им интереснее продать гроб подороже или какие-то дополнительные услуги. Это проворные люди, они смотрят на финансовые возможности людей и предлагают им что-нибудь получше, подороже», — признается Анатолий. Так, даже в провинциальном городке можно купить гроб за 150 тысяч рублей, а можно всю церемонию организовать втрое дешевле: «Как гуляют свадьбы, как гуляют корпоративы, юбилеи, так же и похороны. Все по-разному».

Человек, который копает могилы, или водитель катафалка может зарабатывать больше, чем начальник отдела, даже без «дополнительных услуг». Как вспоминает Анатолий, последний раз отрасль так сильно менялась в 2020–2021 годах, в эпоху Covid-19.

Работы было так много, что самые успешные похоронные агенты уходили от своих начальников и массово открывали собственные фирмы. «В моргах было людей некуда класть». После февраля 2022 года, наоборот, работы стало меньше, а конкурентов больше. К тому же похороны военных полностью взяли на себя предприятия, аффилированные с Минобороны. И теперь они грозят выдавить «частников» с рынка.

«Заказов всегда много»

Изменения в индустрии похорон заметил и другой наш собеседник — Иван. Он создает портреты умерших на каменных плитах. Молодой человек в футболке с логотипом андеграундного хип-хоп-исполнителя трудится в одной из мастерских города Заринска в Алтайском крае. Памятники — мраморные или гранитные — обычно люди покупают отдельно, уже после похорон. Поэтому отрасль нашего собеседника стоит особняком от всего остального похоронного дела.

«Сфера ритуальных услуг — это очень широкое понятие. Есть те, кто занимается погребением, то есть работает непосредственно с трупами. А памятники — это немного более “приземленная” вещь, ее разборки обходят стороной», — рассказывает он.

В свой цех Иван попал почти случайно. В 2017 году, будучи студентом, он искал подработку на лето и наткнулся на объявление: нужно было ездить по кладбищам, таскать плиты, ставить их. Так он познакомился с мужиками, которые работали там художниками, у них всему научился. Дело ему понравилась, и молодой человек решил остаться: «Это не такая работа, как у моих сверстников. Все работали грузчиками, раздавали листовки, а мне выпал шанс», — объясняет он. Платили очень хорошо, в сезон за месяц можно было заработать сто тысяч рублей — большие деньги для нищего Алтайского края. Кроме того, спрос на таких специалистов большой, поэтому без дела никто не сидит:

«Заказов всегда много. Конечно, военный конфликт повлиял, заказов прибавилось, но не могу сказать, что случился какой-то бум. Открылись новые компании, которые пытаются сорвать куш за счет денег, которые даются на погребение погибших на СВО, но кардинально ничего не поменялось», — считает Иван.

По его словам, развитие в отрасли идет. Сегодня у потребителя есть возможность заказать памятники необычной формы, портреты не только черно-белые, но и цветные, гравировки в полный рост, камни самых разных пород и форм. Государство также готово компенсировать семьям погибших на «СВО» часть затрат на надгробия — до 49,5 тысячи рублей для всех регионов в 2024 году. Конечно, этого хватит только на самое простое надгробие. Однако, говорит Иван, спрос на более помпезные варианты растет:

«Если раньше большую часть сезона ты делаешь небольшие метровые гранитные памятники за 40–50 тысяч рублей, то сейчас можно встретить дорогие, редкие породы камней и огромные памятники. Из бюджета выделяют деньги, и родственники погибших солдат не жалеют, тратят их на достойный, красивый памятник».

«Мы вас бесплатно закопаем»

В отличие от военных, остальному населению России никто бесплатные похороны не гарантирует. «Погребальные пособия» для гражданских существуют, но они существенно меньше военных: в 2025 году родственники умершего человека из региона получат на похороны чуть больше девяти тысяч рублей, а вот, например, родные москвича из льготной категории (например, неработающего пенсионера или безработного) — в два с половиной раза больше, 24,5 тысячи рублей. Но организовать похороны даже на эту сумму не удастся и в самой глухой провинции.

Начиная с 1990-х годов и до сегодняшнего дня рынок ритуальных услуг остается одной из самых серых и коррумпированных отраслей. Этот бизнес построен на неформальных связях, пишет в своей книге «Археология русской смерти» антрополог Сергей Мохов. Охота за покойниками начинается в момент смерти. От бригады скорой помощи, сотрудников полиции или работников морга агент ритуальной компании узнает о том, что где-то образовался свежий труп, и звонит родственникам умершего, чтобы предложить свои услуги. Разумеется, эту информацию агент получает не бесплатно:

Похоронные маклеры платят за информацию о покойнике и пунктуальность работникам моргов, которые организуют вскрытие и выдачу тела. Также они обязаны знать, с кем договариваться на кладбище по поводу рытья могил и других моментов. По мнению Мохова, сложное устройство рынка на местах объясняется тем, что в России до сих пор нет единого оператора оказания ритуальных услуг. Однако, пишет Мохов, в отдельных регионах существуют монополии. В качестве примера он приводит московское ГБУ «Ритуал», подчиняющееся правительству Москвы.

«Ритуал» меньше зависит от информаторов и «сливов», ведь люди идут туда сами, потому что больше, как им кажется, некуда. Читательница «Новой газеты Европа» Татьяна недавно похоронила свою бабушку при содействии этой организации. Как показал ее опыт — госкомпания, как и частники в регионах, все так же ориентирована на «доплаты» и неофициальные договоренности. Чтобы начать ритуал — нужно всем заплатить, только тогда гробы и катафалки закружатся в мрачном танце.

Казалось бы, на этом траты и кончатся. Но не тут-то было.

31 тысячу рублей нужно было заплатить работникам морга за вскрытие тела и грим. Притом оплата требовалась почему-то переводом на карту агента ГБУ «Ритуал»: «Иначе морг закроется, и хорониться будем после выходных только». Потребовалась доплата и за транспорт: хотя правительство Москвы и оплачивает аренду катафалка на 3 часа, однако только в пределах Москвы. А бабушка Татьяны, хоть и урожденная москвичка, но скончалась в ближайшем Подмосковье — и на такой случай щедрость московского правительства не распространяется.

Дальше — больше. Родственники Татьяны — ее отец, прадед и прабабка — захоронены на одном из московских кладбищ. Бабушку семья нашей собедницы хотела похоронить там же:

«По закону моя бабушка — не прямая их родственница. У них нет кровного родства, она им “свойственница”, есть в законе такое слово. И на кладбище говорят: “Не-не-не, ни хрена у вас не получится ее сюда похоронить, потому что правительство Москвы приняло закон, согласно которому хорониться можно в могилу только к прямым родственникам”», — рассказывает Татьяна.

После серии «консультаций» выяснилось, что подхоронить бабушку в могилу к зятю все-таки можно. После этого началось обсуждение цены могилы, которую ГБУ «Ритуал» обещало выкопать бесплатно:

«Приходят мужики, которые должны нам бесплатно выкопать могилу, и говорят: “Рытье — это, конечно, бесплатно. Но демонтаж цветников — это 150 тысяч. Потом, вы же хотите полиэтиленом застелить, чтобы другие могилки не изгваздались, чтобы все красиво было? Это еще 37 тысяч рублей. Положить лапник на могилу — еще девять тысяч рублей. Так, у вас рытье могилы бесплатное, да? Выкопать-то мы вам ее выкопаем за бесплатно, но ее еще надо закопать. За это еще надо будет доплатить 80 тысяч”. Выясняется, что “социальные” похороны — не такие уж и социальные», — объясняет Татьяна.

Но и на этом траты не закончились. После изучения могилы отца Татьяны специалисты ГБУ «Ритуал» вдруг пришли к выводу, что он захоронен не слишком глубоко, и положить сверху гроб бабушки не получится. «Надо старый гроб выкопать, могилу углубить, опустить его ниже — и сверху уже хоронить старушку. Это еще 200 тысяч», — резюмировали копатели могил. «Вот так набежало уже на 700 тысяч вместе с поминками. И потом нам просто стало страшно доставать гроб отца, потому что он уже старый, развалится», — говорит собеседница. Поэтому семья приняла решение кремировать бабушку и отказаться от всех навязанных услуг. «Это просто была коррупционная схема. Если бы мы дали еще денег, то они бы ее захоронили в соседнюю могилу, где лежали бабушкины свекор и свекровь».

В итоге тело усопшей кремировали и урночку с прахом захоронили в ту же могилу, куда и собирались. Это оказалось немного дешевле, но тоже не бесплатно: «Кремация проходит как социальная услуга, это бесплатно, но за “оформление” придется заплатить, и потом за урну. Самая простая стоит около десяти тысяч рублей, что-то поприличнее уже за тридцать тысяч, дороже, чем приличный гроб, — говорит Татьяна. — Нам весь комплекс обошелся в 35 тысяч». Кроме того, деньги потребовались и во время самой церемонии:

«Грузчики подошли к нам и прямо сказали: “Надо бы благодарность оставить”. Мы им дали тысяч двадцать, но они только поморщились: “Как-то несолидно, нас тут все-таки четверо”».

Жаловаться бесполезно, считает Татьяна. «Они говорят: “Спасибо, что выбрали нашу компанию”, — но извините, вы монополисты, и совершенно бессовестные. У меня вообще есть опция кого-то еще выбрать? Я даже памятник не могу заказать в другой компании! На кладбище заставляют багажник открывать — проверяют, не везем ли мы памятник, изготовленный в какой-нибудь “левой” мастерской, в обход ГБУ “Ритуал”».

По словам собеседницы, правительство Москвы упорно формирует у горожан представление о том, что альтернативы «Ритуалу» нет: «Они распространяют брошюры, в которых предупреждают, что в похоронном деле много мошенников. А надо идти именно в эту московскую контору, ведь у них все надежно и бесплатно. Они [“Ритуал” и правительство Москвы] создают видимость того, что “мы вас бесплатно закопаем”. Но на деле выходят огромные суммы».