Анатомия «договорнячка» 

Когда в конце января Дональд Трамп вернулся в Белый дом и разразился ультиматумом о прекращении «этой нелепой войны», последовавшие дипломатические процессы почти сразу были охарактеризованы в русскоязычной медиасреде как «договорнячок». 

В политический лексикон понятие «договорняка» перекочевало из спортивной повестки, где выполняло роль ярлыка для матчей, чей исход был предопределен из-за сговора или подкупа сторон. 

Заимствованию из спорта в политиконе прямо сейчас помогают укрепиться и «военкоры», и оппозиционные паблики, и околокремлевские продюсеры. 

Последние, очевидно, ответственны за создание ролика, который в преддверии 23 февраля активно распространялся в провоенных телеграм-каналах. В нем показана бытовая сценка с участием стереотипного Z-патриота, который, ужиная на кухне, читает несуществующий канал «СВОи Z» и возмущается, что российская армия продвигается слишком медленно и давно следовало ударить по Украине ядерным оружием и «гнать хохлов до Львова».

С героем во всём соглашается его жена, презрительно замечающая, что «все о каком-то договорнячке говорят», после чего зрителя переносят в окоп. Там лежит раненый солдат ВС РФ и читает комментарии к новостям в «СВОи Z», а военный медик рекомендует ему не обращать на них внимание и обнадеживает, что «там сейчас договорятся и все домой поедем к своим». В конце видео солдата и медика накрывает снаряд, и мы видим разбитый телефон с семейным фото на экране блокировки, на котором также появляется сообщение от абонента «Доча» с поздравлением с Днем защитника отечества.

Посыл очевиден: если договорнячок не случится, всё больше «доч» будут сиротеть ради удовлетворения имперских амбиций мужиков на кухнях. Посыл вполне гуманистический и здравый, но лишь в отрыве от контекста. Именно погружение в контекст и награждает потенциальный мирный договор уменьшительно-ласкательным суффиксом. «Военкоры» и «ястребы» таким образом подчеркивают отказ от тех самых планов по продвижению до Львова, а критики Путина — тревожное сходство контуров нового «мира» с известными Минскими соглашениями или попытками «раздела по сферам влияния».

Грубо говоря, договорнячок — это имитация договора. Обладающий внешними признаками мирного соглашения или просто межгосударственного документа о подтверждении обязательств, договорнячок, с точки зрения использующих данный термин, содержательно порочен. В его основе лежат: 

• искаженная оценка ситуации — скажем, ничем не подкрепленная вера одной из сторон соглашения в то, что другая сторона действительно будет исполнять его условия;
• стремление создать фасад дипломатического успеха в ущерб реальным процессам; 
• акцент только на одной стороне отношений (к примеру, сугубо на экономической проблематике) за счет игнорирования широкого контекста.

По этим причинам договорнячок бывает ярок, но недолговечен. 

И нынешний президент США специализируется именно на таких соглашениях, зарабатывая на них репутацию миротворца и переговорщика. Именно на нее Трамп опирался в ходе обеих своих избирательных кампаний, в 2015-м заявляя, что Америке нужен лидер, написавший книгу «Искусство заключать сделки», а в 2022-м — что война в Украине никогда бы не началась, будь он в Белом доме. 

Несмотря на наличие в дипломатическом портфеле Трампа действительно успешных кейсов вроде «соглашений Авраама», он также изобилует примерами хрестоматийных договорнячков, которые зачастую основаны на желании политика сделать «крутое телевидение»: 

— считает редакция Financial Times, невольно давая альтернативное определение договорнячку. 

Договорнячок с талибами

Таким, например, было Дохийское соглашение 2020 года. 

Последнее время о нем часто вспоминают западные СМИ в контексте развития ситуации вокруг Украины, потому что характер действий администрации Трампа в отношении «Талибана» тогда очень напоминал ее коммуникацию с Кремлем сейчас. Это четырехстраничный документ, который продвигался Вашингтоном как «приносящий мир в Афганистан». Он регламентировал сроки вывода войск НАТО и США из страны, освобождение 5 тысяч талибов из тюрем и легализацию террористической организации — отныне «Талибан» становился частью афганской политической системы, обязуясь вступить в переговоры с официальным правительством, разорвать связи с «Аль-Каидой» и не угрожать США и их союзникам.

Проработанность соглашения продемонстрируют события 2021 года, когда «Талибан» захватит власть в Афганистане, воспользовавшись для активного наступления выводом западных военных. 

Сделка ознаменовалась: 

• во-первых, игнорированием позиции афганских властей, которые — по требованию талибов — вообще не участвовали в переговорах;
• во-вторых, очень щедрыми уступками «Талибану» без получения от движения гарантий выполнения обязательств;
• в-третьих, непрекращающимися угрозами Трампа о выводе войск еще до подписания документа. 

Этот, как его называли американские дипломаты, «дамоклов твит» значительно ослаблял позиции афганского правительства и обнадеживал талибов.

«Соглашение в Дохе было очень слабым, и США должны были добиться от «Талибана» больших уступок… Они хотели, чтобы американские войска ушли, чтобы захватить страну военным путем… Это было просто кристально ясно», — рассказывала Associated Press эксперт по Афганистану Лиза Кертис, в ходе первого срока Трампа работавшая в Совете национальной безопасности США. По ее мнению, 

Сложно не разглядеть ту же модель в риторике Трампа 2025 года. 

Когда в ходе скандальной пресс-конференции с Владимиром Зеленским репортер задал вопрос о том, что произойдет, если Россия вдруг нарушит режим прекращения огня после заключения потенциального мирного соглашения, американский президент вспылил: «А если что угодно? А если бомба упадет вам на голову прямо сейчас?» Эта странная наивность по отношению к противникам, которую Белый дом проявляет на фоне чуть ли не конспирологического скепсиса в адрес самых близких союзников вроде стран ЕС, зачастую и становится зыбким фундаментом договорнячков.

Договорнячок с КНДР

А еще Трамп любит публично засыпать комплиментами диктаторов и затем хвастаться тем, как они его уважают, — а потому не будут отходить от обязательств и «разочаровывать их друга Трампа». Сейчас в такой манере он рассуждает о Путине, а в ходе первого срока он особенно интенсивно задабривал «очень, очень хорошего друга» Си Цзиньпина и просто «друга» и «талантливого человека» Ким Чен Ына. В случае с последним воедино сошлись все худшие «договорнячковые» характеристики.

За лоском пиар-сопровождения попытки урегулирования ситуации на Корейском полуострове, чьей кульминацией стала серия громких саммитов между США и КНДР и историческое пересечение северокорейской границы президентом США, скрывался ряд одиозных заявлений и действий американской стороны — вкупе с нулевой результативностью переговоров и легитимизацией наследной тоталитарной диктатуры.

Ради сближения с ней Трамп приостановил совместные американо-южнокорейские учения, намекнул на возможность полного вывода военного контингента США из Южной Кореи (как в мемуарах вспоминал бывший министр обороны США Марк Эспер, этот сценарий действительно рассматривался всерьез) и перенял риторику новых северокорейских друзей. Учения Южной Кореи вдруг стали «очень провокационными» «военными играми», а США, по мнению Трампа, отказом от участия в них «сэкономили кучу денег». Ведь Южная Корея, «видимо, не слишком нас любит» и не хочет платить США за присутствие в стране американских военных, которые дислоцированы там с 1950-х. 

— комментировал в 2018 году сингапурское соглашение «с нулевой практической ценностью» между Трампом и Ким Чен Ыном кореевед Андрей Ланков. Это также был довольно типичный договорнячок, который отличала не только очевидная оторванность от реальности (пункт о том, что КНДР объединит усилия с США для построения «прочного и стабильного мирного режима» на полуострове), но и отсутствие каких-либо четко сформулированных обязательств северокорейской стороны. 

Та просто пообещала «работать над денуклеаризацией» — работа эта, кажется, даже и не начиналась, но всё равно стала поводом для Трампа закидать КНДР перечисленными выше подарками. «Когда-то его [Кима] подвергли остракизму как изгоя, а теперь к нему относятся как к государственному деятелю мирового уровня наравне с президентом США, они встречались на равных и пожимали руки на фоне флагов», — писал тогда колумнист The Guardian Джонатан Фридланд. 

Этот же талант к легитимизации тиранов у Трампа семь лет спустя проявится и в украинском контексте, когда за считанные недели Владимир Путин из человека, на арест которого Международный уголовный суд выписал ордер, превратится в договороспособного партнера, «желающего мира».

Договорнячок с НАТО

Будь Трамп переизбран в 2020-м, его кабинет, вероятно, принял бы так называемый «ультиматум Путина» в 2021-м. 

Сейчас Трамп заявил, что Украина «может забыть» о НАТО, и описал ее стремление к североатлантической интеграции как «причину, почему всё это и началось». Министр обороны США Пит Хегсет также полагает, что членство Украины в НАТО «не является реалистичным результатом» предстоящих переговоров.

Такая риторика Вашингтона фактически знаменует возвращение к обсуждению путинского договорнячка о гарантиях безопасности перед НАТО. Незадолго до начала войны Владимир Путин требовал от Запада обязательств по недопущению интеграции в Альянс Грузии и Украины, прекращению военного сотрудничества с постсоветскими странами и отказу от размещения в Европе ударных систем (и ликвидации уже размещенных). 

Тогда Кремль не то что не встретил сочувствия, но и будто даже был не вполне понят: экс-госсекретарь Энтони Блинкен сослался на «политику открытых дверей» НАТО и невозможность диктовать постсоветским республикам их приоритеты интеграции. Советник Джо Байдена по нацбезопасности Джейк Салливан заявил о принципе «ничего о тебе без тебя» в отношении роли Украины в переговорах между США и Россией, его же повторили в НАТО.

Так и рассыпалась потенциальная копия договорнячка 2020 года с «Талибаном», когда уступки Белого дома перед заведомым агрессором лишь улучшили его позиции перед наступлением, но нисколько не отвернули от разрушительных планов. Вашингтон тогда не стал верить в миротворческие устремления государства, которое (к декабрю 2021-го) уже девять месяцев как стягивало военную технику к границам Украины, и отказался от ключевого принципа любого договорнячка, «политики закрытых дверей». 

о передаче Судетской области Германии — и сейчас мы наблюдаем ее призрак в явном пренебрежении позициями Украины и Европы в переговорном процессе.

Философия договорнячка

Одной из наиболее опасных сторон трамповских договорнячков является укорененная в них уверенность, что США за рубежом занимаются тратой денег на оборону других стран и вечно терпят убытки без каких-либо осязаемых приобретений. 

В мемуарах бывшего советника Трампа Джона Болтона «Комната, где это произошло» рассказывается, что президент неоднократно запугивал южнокорейского коллегу, чтобы он начал финансировать размещение военного контингента США, — ведь Америка получает от этого разве что «привилегию Южной Кореи продавать нам телевизоры».

Аналогичную риторику мы услышали, когда Трамп сказал, что готов поощрять РФ «делать всё, что она, черт возьми, хочет», с европейскими союзниками США по НАТО в случае, если они не увеличат оборонные расходы. А ее воплощение мы увидели в последние недели, когда провал договора по полезным ископаемым привел к прекращению американской поддержки Украины и обмена разведданными между странами.

— считает колумнист The New York Times Брэт Стивенс. 

Как раз это — ключевая проблема всех договорнячков, в которых моральные категории вообще отсутствуют. Причем не только в либерально-демократическом понимании — о свободе и противодействии диктатурам, но и в понимании, скажем прямо, авторитарно-людоедском.

Поэтому слухи о договорнячке так взбудоражили именно провоенных блогеров, которым вдруг заявляют, причем не кто-нибудь, а сам «Темнейший» Путин, что «нам ничего чужого не нужно».

Можно понять внутренний диссонанс таких людей вроде мужчины из упомянутого видео, которых на четвертый год войны ставят перед фактом, что Вашингтон теперь друг и вообще пришло время продавать американцам «наши» редкоземельные металлы. 

Такое положение вещей не соответствует их ценностям и представлениям о должном в той же степени, как возмущает их оппонентов, рассчитывавших на падение «новой оси зла». Но договорнячки заключаются не ради одобрения народов — как и договорные матчи проводятся не в интересах болельщиков.

Северокорейский тиран вдруг усаживается за стол переговоров (ведь в его стране ситуация, конечно, тяжелая, но «она, кстати, во многих местах тяжелая»), талибы желают прочного мира, жертвы обвиняются в развязывании войн и нарекаются диктаторами, а агрессор выставляется миротворцем и человеком слова.

Неплохо, что в русском политическом языке появился теперь специальный термин, отказывающий подобной дипломатии в серьезности. Даже в пропагандистских роликах он напоминает, что речь не о мирном договоре, а именно о договорнячке. Призванном переписать историю и гарантировать повторение ошибок в очень скором будущем.