Настоящий Маэстро и Кузнечик 

«Механик выгнал меня из самолета!»

Нельзя сказать, что жизнь генерал-полковника авиации Виталия Попкова была разделена на два этапа: до появления фильма «В бой идут одни “старики”» и после. В советские времена настоящее имя Маэстро мало кто знал. Да, собственно, и Попков не был эксклюзивным прототипом кинематографического героя. Это собирательный образ, но именно Попков стал его основой. Причем сразу двух героев: капитана/майора Титаренко и «желторотика» Кузнечика.

Виталий Иванович Попков родился 1 мая 1922 года в Москве. Его отец работал в спецгараже Совнаркома: возил первых лиц государства. В 1927 году Попков-старший был переведен в управление по обеспечению спецобъектов на Кавказе. Вслед за Иосифом Сталиным, который любил отдыхать в тех краях (дача в Сочи «Новая Мацеста» и аж пять в Абхазии), туда же потянулись и другие члены ЦК и правительства. Так что сотрудникам спецгаража было кого возить. Именно там, на Кавказе, Виталий познакомился с Василием Сталиным.

— Мы тогда 10–11-летними мальчишками были (Василий Сталин на год старше Попкова. — Прим. ред.) и оба в авиакружке занимались, — рассказывал Попков журналистам в 2003 году. — Я даже на их даче, где Иосиф Виссарионович отдыхал, бывал. Довольно часто его видел. Со мной он ни разу не говорил, но конфетами угощал щедро. Потом мы с семьей обратно в Москву уехали, и наша дружба с Василием прервалась. Пересеклись уже на фронте в 1942 году. Полк, в котором я командовал эскадрильей, входил в 8-ю воздушную армию Сталинградского фронта, а Василий Сталин в той же армии 1-й особой авиагруппой командовал. Потом нас раскидало, но связи мы больше не теряли. Он мне во многом, в основном в личном, помогал. Например, добился того, чтобы мою будущую жену Раю, старшего лейтенанта медслужбы, поближе ко мне перевели.

Однажды Попкова подбили на малой высоте. Летчик успел отстегнуться и дернуть кольцо парашюта. Потоком воздуха и парашют, и самого Попкова выдернуло из кабины.

В госпитале Попкову сделали несколько пластических операций. В числе его спасителей была и старший лейтенант медицинской службы Раиса Волкова. Они полюбили друга и 9 мая 1945 года сыграли свадьбу. Сразу после Парада Победы. Свидетелем у молодых был Василий Сталин. Виталий Иванович и Раиса Васильевна прожили вместе более полувека, вырастили двух дочерей.

Реальная служба Попкова отличается от той, что пунктиром проходит в фильме «В бой идут одни “старики”». В отличие от Титаренко, который в фильме предстает летчиком-асом, который начинал боевой путь еще в Испании, Виталий Попков пришел в авиацию 18-летним пацаном в 1940 году.

— Я был выпускником предвоенного «невезучего» выпуска летчиков, когда нарком обороны Семен Тимошенко отдал приказ выпускать летчиков не лейтенантами, а сержантами, — рассказывал Попков. — Вот и пришел я в авиационный полк сержантом в обычной солдатской шинели и хлопчатобумажной гимнастерке вместо кожаного реглана. Вид у меня был довольно убогий, и когда я сел в самолет, техник просто выгнал меня из машины и к самолету не допускал. Я ему доказываю, что я летчик, а он мне: «Да какой ты летчик! Сержант!» Обидно было до слез.

В таком состоянии я и предстал перед командиром полка Василием Зайцевым. А тот, чтобы посмотреть, как я летаю, отправил меня в первый учебный полет. Я, разозленный, думаю: сейчас вам покажу! А тут еще и девушки-связистки появились на аэродроме: посмотреть на новичка. Ну я и показал класс: пронесся на малой высоте прямо у них над головами, пикировал, в штопор входил, показывал и другие фигуры пилотажа, хотя этого совсем не требовалось. Надо было просто взлететь, сделать пару кругов и спокойно посадить машину.

К полетам только через месяц допустили. И надо же было такому случиться, что при взлете правое колесо шасси отломилось. Летную программу я нормально отлетал, но самолет пришлось на брюхо сажать. А с учетом моего прошлого «подвига»… «Будешь дежурить по аэродрому, пока не посинеешь», — сказал Зайцев. Вот я и дежурил за всех, и какое-то время меня уже даже и летчиком не считали. Когда потеплело, чтобы совсем не свихнуться от тоски по полетам, я стал ловить кузнечиков. Так ко мне прозвище Кузнечик и прилипло. Ну а потом случилось то, что вошло в фильм.

«Мишка, прыгай!»

В тот день большинство самолетов полка было в «разгоне». Кто бомбардировщик сопровождал, кто на разведку улетел, кто просто на барражирование был направлен. В общем, на аэродроме самолетов было мало. И тут появляются два «Юнкерса-88» (немецкий бомбардировщик) в сопровождении двух «Мессершмит-109» (истребитель). Людских потерь эти самолеты нанести не могли. Но вот полностью перепахать аэродромное поле были способны. А как потом взлетать или приземляться на полосу, ямами перепаханную?

— Ближайший ко мне оказался самолет комиссара полка, — рассказывал Попков. — Ну я в него и прыгнул. Мне тогда повезло, потому что немцы на разворот пошли и далеко от меня были, вот мне и удалось взлететь. А потом очень удачно в прицел «Юнкерс» попал. Ну я его и сбил. После чего на меня «мессеры» насели, пришлось покрутиться. Но пока я на себя их внимание отвлекал, с аэродрома успело еще несколько машин взлететь. Немцы увидели, что расклад не в их пользу, и отвалили. А вот фраза, которую потом Леня Быков в фильме использовал, действительно прозвучала. Комполка, который даже не в штанах, а в одних трусах в самолет вскочил и так и взлетел, потом прибежал комиссара поздравлять (в фильме Кузнечик взлетел на самолете Маэстро и именно его прибежал поздравлять и награждать комполка.). А комиссар ему и говорит, что это не он, а Попков немца сбил. Тот повернулся ко мне и этак недоверчиво спрашивает: «Кузнечик, что ли?» А меня так эта кличка уже достала, что я возьми и ляпни: «Я бы и остальных сбил, но вы своим нижним бельем всех немцев распугали». Это в фильме комполка сразу же рассмеялся, а в реальности была очень опасная фраза. Я никогда не забуду, какая тишина тогда установилась. И продержалась минуты две. Но потом комиссар выдохнул и этак натужно спрашивает: «На Ово (орден Отечественной войны) или Звезду оформлять?» (Командир летного полка имел право, по своему усмотрению, наградить любой медалью или орденами Красной Звезды и Отечественной войны 2-й степени, другие ордена требовали одобрения вышестоящих инстанций.) Командир тоже выдохнул и сквозь зубы произнес: «Оформляй на Ленина (орден Ленина был высшим орденом в СССР), заслужил!» После чего повернулся и ушел. А я понял, что мимо только что, не задев меня, торнадо промчалось.

После того случая Попкова допустили к полетам, и он быстро доказал, что настоящий летчик. Всего за полгода совершил более ста боевых вылетов и сбил 13 самолетов противника. Осенью 1942 года ему доверяют возглавить эскадрилью.

— К концу 1942 года я сбил 13 самолетов противника, получил звание старшего сержанта, был представлен к званию Героя Советского Союза и назначен на должность командира эскадрильи, — рассказывал Попков. — Ситуация сложилась парадоксальная: я командир эскадрильи, и при этом всего лишь сержант. А у меня в подчинении лейтенанты, капитаны и даже майор. Хотя, несмотря на разницу в звании, меня уважали. Я ведь, если что, мог и по физиономии въехать тому же капитану или майору. Правда, это было редкостью. Эскадрилья была дружная. На танцы всегда ходили вместе. Ребята подводили ко мне своих подруг, представляли меня как командира, что вызывало интерес у девушек. Еще больше те удивлялись, если я просил кого-то из подчиненных уступить на танец-другой свою партнершу. Ребята не сопротивлялись, уступали, а девочки бывали шокированы, мол, каков сержант: ему даже офицеры уступают. В начале 43-го вместе с первой Звездой Героя мне наконец и звание до младшего лейтенанта повысили. Тогда же у меня и зародилась мысль создать на основе эскадрильи что-то типа ансамбля. Сам я на трубе неплохо играл, мог и на саксофоне что-то изобразить. Вано, старлей из Цхинвали, на барабанах такие темы выводил, что сестрички из медсанчасти слушать прибегали. Коля из Вологды на гитаре просто виртуозно играл. Ну а капитан Стрелецкий, попросту Мишка из Одессы, был гениальным организатором. Это, в общем-то, не мне, а именно ему принадлежит заслуга, что в 11-й авиадивизии 1-го Украинского фронта появилась «поющая эскадрилья», которой сам Леонид Утесов самолеты дарил! Именно Мишка собрал нас в джаз-бэнд в конце 42-го. 

«Леонид Осипович пособил…»

Утесов действительно подарил «поющей эскадрилье» два самолета, построенные на его деньги.

— Музыка среди летчиков всегда была в почете, — говорил Попков. — И поговорка, которую Маэстро произносит в фильме: «Кто сказал, что нету места песне на войне?» — вполне уместна. Я тоже любил музыку, особенно джаз, и, когда стал командиром эскадрильи, начал организовывать настоящий джаз-оркестр, подбирал ребят, которые умели играть на музыкальных инструментах. Мы хотели играть именно джаз, так как тогда это было довольно модное музыкальное направление. Это уже в фильме сделали акцент на народные песни. Возможно, так было нужно, выглядело очень патриотично. Но мы все-таки старались играть джаз. Хотя, конечно, в репертуаре были и народные мелодии, и фронтовые песни, и с некоторых пор — одесские блатные. Это нам Леонид Осипович подсобил. С ним нас связывала долгая дружба. И я, и ребята не раз бывали в краткосрочных отпусках за сбитые самолеты врага. Часто приезжали в Москву, ходили на концерты Утесова, Шульженко, Руслановой. Познакомились со всеми. Но Леонид Осипович особенно тепло относился к нам. Несколько раз мы приглашали его на фронт, и он никогда не отказывал — со своим ансамблем давал концерты в нашем полку. Однажды он подарил нам 41 пластинку с записями джазовой музыки и одесскими блатными песнями. Мы были в восторге. Поначалу просто слушали, а потом стали разучивать.

Как-то мы присутствовали в Москве на его концерте. Перед началом зашли в гримерку, посидели, поговорили. Начинается концерт, и Утесов объявляет, что в зале сидит его очень хороший друг — летчик-ас Маэстро, и просит меня подняться на сцену. Я вышел, а Леонид Осипович протягивает мне трубу и говорит: «Ну что ж, коль ты здесь, давай дирижируй!». Конечно, сначала я смутился, но Утесов настаивал, и пришлось дирижировать. Отмахал я один куплет, а потом передал управление Утесову. Мне было тогда 23 года. Когда уходил со сцены, зал взорвался овациями.

Мало кто знает, что Утесов подарил нашей эскадрилье два истребителя, построенные на деньги, заработанные его ансамблем. В полку считалось почетным совершить боевой вылет на таком самолете. На одном из них была сделана надпись «Веселые ребята», на другом наши товарищи нарисовали голову льва. Кстати, есть легенда, что только немцы рисовали животных на своих боевых машинах. Наши тоже этим увлекались. К примеру, у меня на самолете красовалась голова тигра. А молодые летчики рисовали ощетинившегося кота.

Как рассказывал Виталий Попков, доморощенный джаз-бэнд поддержали в политотделе армии. Но обязали в каждом освобожденном городе давать концерты.

— Это случилось в конце 60-х годов в Венгрии, — вспоминал позже Попков. — После войны наша авиационная часть дислоцировалась в этой стране. В августе на День авиации к нам в часть приехала группа артистов во главе с Иосифом Кобзоном, а с ними деятели кино и искусств Украины. Был среди них и Леонид Быков. Он сразу заинтересовался историей нашей части, пошел в музей авиаполка, где и узнал о «поющей эскадрилье». Леня буквально накинулся на командира полка с расспросами, что да как, а тот представил Быкову меня: «Вот вам настоящий командир «поющей» (я тогда отдыхал с женой на озере Балатон, а к приезду артистов был вызван в часть). Мы познакомились, Леня пригласил меня в ресторан. Я сначала стушевался, денег у меня после отпуска не густо было. Но все расходы он взял на себя.

Быков оказался очень дотошным. Он буквально выбивал из меня эпизоды нашей боевой жизни для будущего сценария фильма. И признался тогда, что уже очень давно хочет снять фильм о летчиках, но нет хорошего сценария. А тут такая необычная история о «поющей эскадрилье». По сути, фильм Леонида Быкова — это художественная и очень правдивая киноповесть о жизни летчиков нашего 5-го гвардейского истребительного авиационного полка. Когда мы расставались, он пообещал, что непременно сделает фильм о нас. Но фильм снимался без меня — я ведь был на службе за границей. Да и работа над лентой началась не сразу, где-то через пару лет. К тому же, как известно, изначально фильм положили на полку. И мне пришлось принимать непосредственное участие в том, чтобы он вышел на экраны страны.

Фильм «зарубила» инспекция Министерства культуры УССР. Республиканский министр (фильм снимался на киностудии имени Довженко в Киеве) посчитал, что все изложенное в фильме — выдумка.

— Я тогда служил в главной инспекции ВВС, в должности генерал-инспектора приехал в Киев проверять воздушную армию, — вспоминал Попков. — Как-то после работы позвонил Быкову. Он очень обрадовался моему звонку, предложил встретиться. Оказалось, что фильм снят, но министр культуры не дает добро на прокат. Не буду рассказывать о всех перипетиях, но закончилось все тем, что вместе с Быковым мы приехали в Министерство культуры Украины, встретились с этим чиновником и просмотрели фильм. Я был в восторге от того, что увидел, едва сдерживал эмоции, вспоминая боевых друзей и пережитое. А министр (не хочу называть его фамилию) был недоволен: что это за фильм, возмущался он, тут летчики гибнут, не возвращаясь с заданий, а живые песенки распевают. Такого на войне быть не могло. Я спрашиваю министра, был ли он на войне. Тот отвечает, что не был, но все равно уверен, что так на войне не бывает. Не убедили его и мои признания в том, что прототип главного героя — это я, командир настоящей поющей эскадрильи. Тогда пришлось обратиться к заместителю министра обороны, главкому ВВС Павлу Кутахову. Мы с ним были давними друзьями. Он тоже боевой летчик, Герой Советского Союза, в те годы — депутат Верховного Совета СССР. В общем, рассказал ему о фильме, Кутахов его посмотрел и остался доволен. Но и у него с министерством разговор не получился, после чего, как говорил Павел Степанович, он обратился выше. Через какое-то время фильм все-таки выпустили в прокат, правда, кое-что из него все же вырезали.

Фильм «В бой идут одни старики» быстро стал лидером проката. Его посмотрели 44,3 млн человек, что стало полной неожиданностью для Госкино. Моментально родилась идея снять продолжение.

— Быкову предлагали снимать вторую часть картины «В бой идут одни старики», — вспоминал актер Владимир Талашко (в фильме — капитан Скворцов). — Но он говорил: как я буду снимать, если у меня нет Кузнечика, нет Джульетты, нет капитана Зои? Даже уже была придумана легенда, что мой герой Скворцов не разбился, а попал в концлагерь и бежал. Но честность и порядочность Леонида Федоровича не позволили ему снимать продолжение — он понимал, что этой темой спекулировать нельзя. Быков был особенный человек. Невероятной порядочности, скромности. Даже болезненной, я бы сказал. Он в 50 лет краснел. Умел краснеть в таком возрасте!

До 2022 года фильм «В бой идут одни “старики”» показывали по всем российским ТВ-каналам 9 мая. Но вот уже почти три года, как отрезало. А за песню «Нiч яка мiсячна», которую капитан Скворцов исполняет в фильме, грозит штраф. Уже в постсоветские времена в Украине героям фильма были установлены памятники: капитану Титаренко в Киеве и механику Макарычу — в Харькове.

В 2001 году Виталия Попкова сбил троллейбус. В больнице он познакомился с доктором медицинских наук, специалистом по болезням летчиков Ниной, которая стала его второй женой. Маэстро летал на истребителях до 1979 года. Дальше — преподавал, защитил диссертацию, стал профессором. В 1968 году сержант Маэстро уже стал генерал-лейтенантом авиации. Из армии уволился в 1989-м. До самой смерти занимался общественной работой. Был вице-президентом Союза офицеров запаса России, вице-президентом фонда «Золотая Звезда», почетным членом Американской национальной организации летчиков «Золотые Орлы», почетным членом Международной ассоциации летчиков-истребителей — участников Второй мировой войны. После смерти на могиле на Новодевичьем кладбище установили памятник — самолет с пропеллером и словами «Будем жить».

И до самой смерти любимой его песней была «Смуглянка».